Былицы-2

– Здравствуй, Варвара. Пришла проведать тебя. Как живешь? Что делаешь? Никто не обижает? Всего ли хватает? – стала расспрашивать староста. Так и не дождавшись приглашения, уселась рядом на лавочку, что полна книгами стояла, пришлось переложить на стол. Лебедка даже не шелохнулась, только взгляд с буков на гостью перевела.

– Здравствуйте, Павлина Куприяновна. Хорошо живу, не хуже других. Спасибо за интерес.

– Что делаешь?

– Читаю… Учусь уму разуму из книг, что отец после смерти оставил мне в приданное. А книга – это разговор по душам с самим мудрецом, что ее изрек. В деревне-то не с кем толком поговорить: все телки да лапти. Вот они мне друзья, – вздыхала Варвара, поглаживая переплеты берестяные.

– Это ты верно говоришь, – соглашалась Павлина Куприяновна, – нету таких как ты в нашей деревне. А что ж ты целый день сидишь-читаешь совсем не развлекаешься? Как веселишься-то? Как отдыхаешь?

– Веселятся простаки, тетенька. Мудрецы себя не расплескивают. Время ценно, что б его тратить попусту.

– Тоже верно глаголешь, – кивала староста, посерьезнее в девицу всматриваясь. – Вчерась у Куликовых сватовство сладилось, гуляют второй день теперь. Говорят жених богатый, друзей привез холостых с собой.

– Бывала я там, – отмахнулась Лебедка, корчась лицом, – те женихи, хоть и богаты, да из торговых, что я с ними буду делать, пену с пива сдувать и на усы наматывать? Это Аленке Шустрой Щуке в самый раз, а мне и словом перемолвиться не с кем было, – и в книгу свою опять уставилась, гордую шею согнув поплам.

Недовольно покачала головой Павлина Куприяновна да промолчала.

– Вот читаешь-читаешь, Варварушка, ты книги свои умные, а какая от них польза будет для тебя и мужа твоего будущего?

– Коли найдется такой человек, – воззрилась в потолок гордая красавица, от чего шея и вовсе в палку длинную растянулась и Варвара не на лебедя стала похожа, а как правильно народ подметил – на весло от лодки, – коли сыщется такой человек, чтоб оценить меня по достоинству: ум, добропорядочность, красоту, – не прогадает. Всегда в моем обществе найдет подругу достойную. Принесу в дом его уважение со стороны сородичей. Каждый позавидует такому выбору. Ибо берегла я себя, как «зеницу ока», душу развивая и тело в чистоте храня.

– Чей, и пироги печь ему станешь, коли пожелает твой князь? – вставила быстро Павлина Куприяновна.

Спустила взгляд свой с потолка до старосты Лебедка и хмуро отвечала:

– Пироги мы у Лидуськи купить всегда успеем. У ней только пироги с блинами и получаются хорошо. Поможем соседушке.

Опешила от такого поворота староста и замолчала надолго. Примолкла и Варвара Лебедка, в книгу свой взгляд злой вперив.

Наконец, вздохнула тяжело староста от такого гостеприимства холодного и, положив по-дружески руку свою на плечо девице, сказала серьезно:

– Скучно живешь ты, Варвара. Проворонили тебя родители. Да мать, помнится, в деревне так и звали Валька Ворона. Каркала и каркала на мужа своего, не стесняясь, вот и докаркалась – развалила счастье. Вон и у тебя мозги набекрень растут.

Скривилась Лебедка, позеленела от таких слов, да ничего не ответила.

– Упустили мы вас… – Сама себе вещала Павлина Куприяновна. – Беда это, Варя. Беда… – встала и раздосадованная вышла прочь из темной избы.

***

Долго собиралась, сердцем беспокоилась, не спала всю ночь, а на утро решила Павлина Куприяновна в средний домик заглянуть к третьей сиротке. В народе девчонку Лидусей Блинком прозвали. Частенько Павлина Куприяновна девушку встречала: то за водой, то за хворостом, то за грибами-ягодами бегущую. Со стороны ничего плохого не скажешь – девчонка как девчонка. Можно и красавицей назвать, а можно средненькой. Фигуры как Аленки Шустрой Щуки не уродилось, роста и осанки, как у горделивой Варвары Лебедки тоже не замечалось. Так себе – хорошенькая, ничего примечательного.

Вздохнула перед порогом Павлина Куприяновна и вошла в сени. Да застыла в дверях, носом воздух втягивая, ароматом сдобы да яблок печеных полного. А зайдя, радостно разулыбалась, глядючи на стол устланный мукой, на очаг разведенный потрескивающий, на шторки-половики-наволочки, расшитые маками да гвоздиками. Так и стояла в дверях Павлина Куприяновна и от запахов сладких совсем забыла поздороваться, головой крутя, разглядывая светелку девичью. Обернулась Лида на присутствие чужое и ахнула.

– Тетенька, да вы что ж в дверях стоите-молчите, меня пугаете?! И не предупредили о приходе! Я б раньше встала да тесто поставила, как раз поспели бы пироги к этому часу. Ох-ох-ох, – защебетала девчонка от смущения, от чего лицо ее светлое преображалось на глазах в прекрасивое, что не хотелось глаз оторвать.