Былое и книги

Подобная политика в свое время казалась западным демократиям разумной и по отношению к Веймарской Германии: чем она слабее, тем нам спокойнее. Однако Рар, похоже, понимает, что Россия никогда не сделается настолько слабой, чтобы ее можно было вовсе не бояться, и все же для Запада была бы предпочтительнее Россия сильная и прозападная, чем несколько более слабая и антизападная. «Чтобы во всеоружии встретить новый мир с различными центрами силы, Запад и Россия должны свести к минимуму конфликтный потенциал между ними. <…> Барак Обама прав: зачем Западу направлять свои силы на то, чтобы подавлять Россию, когда будущая линия фронта пролегает не между Востоком и Западом, а между Севером и Югом. <…> Вся Европа, от Лиссабона до Владивостока, сформирована под влиянием христианства и связана общей историей. Вместе с Россией европейский внутренний рынок охватил бы 750 миллионов человек», что позволило бы такой объединенной Европе (почти уже Евразии) выстоять в экономической конкуренции с Азией. «Российское правительство состоит из убежденных европейцев, в чем я лично мог убедиться на ужине с Путиным в Кремле» – так заканчивается глава «Является ли Россия стабилизатором миропорядка?».

Но – следующая глава – «Правильно ли Запад относится к России?». Ответ: «В 90-е Запад проявлял интерес к посткоммунистической России. Сейчас он от нее устал. В то же время он должен был задаться вопросом, не лежит ли и на нем часть вины за негативное развитие событий». Не знаю, посильную ли ношу возлагает А. Рар на учителя, предлагая ему задуматься о причинах нерадивости ученика.

Далее А. Рар вспоминает и «грабительскую приватизацию», альтернативой которой мог оказаться коммунистический переворот, и разгул преступности, и обрушившуюся на непривычную массу внезапную бедность, и национальное унижение русского населения хотя бы на одних только «национальных окраинах», и прочее нагромождение факторов, толкающих к радикализации, не говоря уже о кавказских войнах и терроризме, – на этом фоне неустанные требования европейских хороших манер выглядят в лучшем случае наивностью, а в худшем – лицемерием.

Западный демократ, пишет А. Рар, не может себе представить недемократическую Россию союзницей Запада. И совершенно зря: если уж Гитлер сумел объединить западных демократов с Россией сталинской…

Столь страшного общего врага у России с Западом, благодарение богу, сегодня пока еще нет, но ведь и расхождения по части демократических норм несопоставимо уменьшились. Тогда как общие угрозы сделались только многообразнее – А. Рар рассыпает их перед читателем щедрой рукой. Это нужно читать, пересказывать было бы слишком долго.

И если во всем этом клубке временных коалиций и контр коалиций искать хоть какую-то закономерность, то, пожалуй, можно сказать, что политика ценностей неуклонно вытесняется политикой интересов: мнимости вытесняются реальностями. Экономическими и военными. Которые, к сожалению, до сих пор тоже базируются на мнимостях, то есть ценностях времен Очакова и покорения Крыма.

Тогда как никаких рациональных оснований для войн у великих держав – держательниц ядерного оружия давно уже нет: все, что можно завоевать, сегодня гораздо дешевле купить. Сегодня ни территория, ни ресурсы (пресловутая нефть, из скромного энергоносителя превратившаяся в символ) не определяют богатства народов. Поскольку главным его источником уже давно сделался человеческий капитал, косвенным свидетельством чего является высокая ценность жизни в общественном мнении развитых стран: потери, по поводу которых Наполеон лишь обронил: «Одна ночь Парижа их покроет», сегодня бы низвергли любое правительство.

Западное, разумеется.

Поэтому главной целью развитых стран сегодня стала безопасность. И это было бы чудесно, если бы высокая ценность человеческой жизни сделалась пацифистским тормозом для всех государств разом. Но поскольку в мире остается удручающе большое и едва ли не увеличивающееся число режимов, не ставящих человеческую жизнь ни в грош в сравнении с великими идеологическими и государственными целями, то угроза вожделенной безопасности исходит именно от них. А потому в сегодняшнем мире главная линия борьбы пролегает между иррациональностью и рациональностью, и с этой точки зрения Россия и Запад должны быть союзниками, ибо при всех пороках обеих сторон наши общества все же в огромной степени являются человекоцентрическими, а не идеоцентрическими.