Былого ищу следы…

Все новые и новые данные получал я о скрипках Маджини, находящихся в нашей стране. Из таллинского Музея театра и музыки известили о том, что у них экспонируется скрипка Маджини, которая принадлежала замечательному эстонскому музыканту Юлиусу-Эдуарду Сырмусу. Ее передала в музей в 1958 г. его вдова. Из биографии инструмента она упомянула лишь о том, что Сырмус владел им еще до революции…

А из Ростова-на-Дону прислали любопытное объявление, напечатанное в «Ростовской неделе». В нем говорилось: «Продаю скрипку, изготовленную Паоло Маджини. Обратиться по адресу…» Естественно, по этому адресу незамедлительно отправляю письмо. Последовал звонок из Ростова:

- Говорит Владимир Петрович Кучерявый, инженер. Скрипка принадлежит моей теще Маргарите Ивановне

Немовой. Досталась ей от деда, который приобрел инструмент в 1890 г. У кого? Этого мы не знаем. Продали ли скрипку? Нет, нет! После вашей статьи в газете мы раздумали ее продавать. Хотели бы показать специалистам…

Вот еще письмо. Из Тулы. «В 1933 г., - сообщает музыкант-любитель Виктор Автономович Григорьев, - мои родители купили старинную скрипку. Было это в городе Днепропетровске. Я запомнил: владелец инструмента пожилой, нам незнакомый человек сказал, что скрипка его деда, игравшего в оркестре какого-то оперного театра… Скрипка, которая и поныне у меня, крупного размера, с сильным звучанием и с двойным усом. Внутри на нижней деке имеется этикетка с надписью на итальянском языке: «Джованни Паоло Маджини, Брешиа».

Донецкий скрипач Валерий Кудрявцев известил о том, что у него имеется скрипка Маджини, но ее биографию он совершенно не знает, ибо нашел ее случайно на… чердаке старого дома своего родственника. В городе Бучач Тсрнопольской области в семье директора районной библиотеки нашлась скрипка с этикеткой Маджини.

На несколько месяцев мне пришлось отложить свои дела и с головой уйти в незнакомую доселе мне, увлекательную скрипичную сферу интересов. Мне писали, и я писал, звонили, и сам я каждодневно кому-то звонил, со мной советовались, спорили, недоумевали, спрашивали, я рад был нежданным своим хлопотам. А главное вниманию, естественно, не к своей особе, но к поиску, к выявлению, к сохранению редчайших памятников музыкальной культуры.

…Но цель-то поиска, скажете вы, - легендарная скрипка Алексея Федоровича Львова?! Ведь о розыске этого выдающегося памятника национальной культуры - наш очерк?! Да, конечно, вы правы, мой уважаемый читатель. Каков же конечный результат этого розыска? Не будем пока подводить окончательные итоги. Думаю, это преждевременно. Скажу лишь о предварительных итогах - об итогах нашего исследования. Не будете ли вы разочарованы, если я признаюсь в том, что мне хотелось показать прежде всего процесс самого поиска, с некоторыми его ответвлениями и соответствующими случаю, но отнюдь не лишними рассуждениями? А затем те скрипки, которые были разысканы в частных владениях и названы? Это ли не результат розыска?…

«А львовская скрипка?» - слышу я голос наиболее упрямых моих читателей. Постараюсь ответить им. Будет ли невероятным, если я скажу, что она, неузнанная и не названная пока определенно, быть может, хранится у… Ротниц-кого! Или же находится в Белорусской государственной коллекции? Предположения совсем не фантастические! Любая из этих версий перспективна для последующего поиска.Привлекает меня и рассказ Ольги Александровны Образцовой. Не исключено, что именно у нее побывала эта знаменитая, таинственная, неуловимая и столь желанная для исследователей скрипка…

Дальнейший же поиск и окончательное суждение предоставим государственным органам и специалистам, которые займутся выполнением названной мною статьи нового закона СССР «Об охране и использовании памятников истории и культуры». Находка отечественной реликвии либо документальных свидетельств об ее судьбе, бесспорно, явится большим открытием нашего времени.

Эта странная, затейливая судьба!…

Любил я приходить в уютную, несколько сумрачную даже летом небольшую комнатку, где разместился отдел хранения Музея-панорамы «Бородинская битва» и где новые поступления начинают свою музейную жизнь. Из шкафов глядят тяжелые золоченые корешки старинных томов, на столах, а впрочем, везде, где можно что-либо положить или поставить, - книги, папки с документами, рисунки, скульптура, еще бог знает что. На стенах - старые и вполне современные картины. Смотрятся здесь эти вещи совершенно по-иному, чем, скажем, в экспозиции, когда они уже для всех открыты, изучены, занесены в разные инвентарные книги и карточки. Тогда они, как мне кажется, теряют некую загадочную привлекательность, исчезает в них что-то непознанно-интригующее, что, откровенно, в первую очередь и привлекает меня в истинном произведении.

Фрагмент гравюры А. А. Осипова с портретом А. В. Суворова