Былого слышу шаг

Но какой же была эта карта, какой формы и каких размеров, как выглядела — заинтересовались постановщики, прежде чем сооружать декорации. Ответить на это оказалось весьма затруднительно. Да и как ответишь, если нет самой карты, не сохранилось ни одной фотографии, кинокадра или хотя бы эскиза. В конце концов обратились к старейшему картографу, делегату VIII съезда Советов Д. П. Егорову. Он согласился помочь, сделать правдоподобный макет карты. Впрочем, к советам Дмитрия Петровича не прислушались, следуя масштабам киноэпопеи, размахнули карту и вширь, и ввысь.

Дмитрий Петрович — первый, от кого я услышал, что карта ГОЭЛРО была совсем не гигантских размеров, имела прямоугольную форму и легко умещалась в промежутке между кафедрой докладчика и столом президиума съезда. Но как подтвердить эти воспоминания, неужели и правда не сохранилось никаких изображений этой знаменитой карты? Поиск надо было начинать с азов — с того, как создавалось это наглядное пособие по электрификации России.

Утром, в понедельник 22 декабря 1920 года, открылся VIII съезд Советов. За четыре дня др этого Ленин на бланке Председателя Совета Народных Комиссаров подписал распоряжение коменданту Большого театра: «Предлагаю не препятствовать и не прекращать работ художника Родионова, инженера Смирнова и монтеров, приготовляющих по моему заданию в помещении Большого театра к VIII съезду Советов карты по электрификации. Работу кончат в воскресенье. Отнюдь их не прогонять».

Наглядно, популярно, увлекательно, ярко и ясно — к этим словам Владимир Ильич прибегает всякий раз, как только заходит речь о пропаганде плана ГОЭЛРО. Мероприятия Советского правительства должны быть не только глубоко продуманы, хорошо организованы, но и пользоваться популярностью в массах, встречать у них поддержку — и Ленин думает над тем, что мы называем ныне обратной связью, а в прежние времена определялось как умение держать руку на пульсе жизни.

Можно с уверенностью сказать, что создание карты ГОЭЛРО было идеей Владимира Ильича. Сам он и следил за ходом работ. Но что же побудило Председателя Совета Народных Комиссаров адресовать предписание коменданту Большого театра, какие трения там возникли? Об этом могли бы рассказать те, кто выполнял поручения Ленина.

Узнать об «инженере Смирнове» труда не составляло. Михаил Алексеевич Смирнов — видный русский энергетик, один из первых секретарей комиссии ГОЭЛРО. Это он, находясь в кулисах сцены Большого театра, следил за докладом Кржижановского, попеременно включая на карте то одну лампочку, то другую. Михаил Алексеевич умер во время Отечественной войны. В его бывшей квартире давно уже живут другие люди. Судьба же личного архива Михаила Алексеевича — в нем могли оказаться очень ценные документы, — к сожалению, не известна.

Разыскивая тогда же «художника Родионова», я обратился за помощью к Сергею Васильевичу Герасимову. Он сразу же назвал имя Михаила Семеновича Родионова — надо полагать, что именно этот художник работал над картой. Родионова нет. в живых, но в Москве работает его дочь, Елена Михайловна, возможно, она сможет чем-нибудь помочь… И снова неудача:

— В декабре 1920 года моего отца не было в Москве, — говорит Елена Михайловна, — так что придется вас огорчить — он не мог работать над картой.

Знать хотя бы, кем он был, Родионов, — живописцем, графиком, а мог быть и картографом? Не удалось мне выяснить и имена монтеров.

Но что же произошло с этой картой после съезда Советов? Проект резолюции съезда по докладу об электрификации был написан Владимиром Ильичем, и в нем говорилось: «Съезд поручает далее правительству и просит ВЦСПС и Всероссийский съезд профсоюзов принять все меры к самой широкой пропаганде этого плана и ознакомления с ним самых широких масс города и деревни». Трудно предположить после этого, что карта ГОЭЛРО — столь необходимая для пропаганды плана — была погребена под старыми декорациями Большого театра.

Продолжал читать документы и воспоминания тех лет, просматривал московские газеты — и нигде ни слова не находил о карте. А быть может, раздвинуть границы поиска, не ограничиваться только Москвой?

В январе 1921 года Петроградский Совет рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов заслушал на своем пленарном заседании доклад Кржижановского об электрификации. «Государственная комиссия по электрификации России прибыла в Петроград в полном составе для того, чтобы дать отчет красному Питеру о своих работах», — говорил в этом выступлении Глеб Максимилианович. Он подробно охарактеризовал план и, переходя от одной станции к другой, вновь просил собравшихся обратить внимание на зажигающиеся лампочки.