Былого слышу шаг

И мало этого. Восстание белочехов создало еще один фронт — чехословацкий. Кулацкие мятежи в Тамбове, Саратове, Ярославле. «…Всюду в деревнях раскол — беднота за нас, кулаки яростно против нас».

И мало этого. 6 июля убит германский посол Мир-бах, начался мятеж левых эсеров. Пришлось взяться за оружие против тех, с кем еще недавно отправлялись одним этапом, сидели в одних и тех же тюрьмах. Мятеж разгромлен, но это не из тех побед, которые радуют. Победа одержана, а с ней еще выше поднялась мера ответственности — ответственность единственной оставшейся в стране революционной партии. «Авантюра левых эсеров привела к чрезвычайному ухудшению положения Советской власти…» Германское правительство потребовало ввести в Москву для охраны своего посольства батальон немецких солдат. В требовании было отказано: «…правительство Советской республики никогда не упускало из виду, что есть пределы, за которыми даже самые миролюбивые трудящиеся массы будут вынуждены встать и встанут, как один человек, на защиту своей страны вооруженной рукой».

И мало этого. Участились террористические акты против советских работников. В конце июня эсерами убит редактор «Красной газеты» Володарский. А сегодня пришла весть из Петрограда об убийстве председателя Петроградской ЧК Урицкого, и туда по настоянию Ленина срочно выехал Дзержинский. После расправы над Володарским Владимир Ильич говорил: «Конечно, быть может, им удастся убить и еще нескольких активных деятелей Советской власти, но это только, укрепит ее в массах…»

Сколько уговаривали Владимира Ильича отказаться сегодня от выступлений на заводах. Звонили из Московского комитета — предлагали перенести на другое число. Упрашивала не выезжать в этот тревожный день из Кремля Мария Ильинична. Владимир Ильич все-таки уехал.

Заседание Совнаркома назначено на девять вечера. Уже десятый, а Ленина все еще нет, — это тревожно. Он выступает на заводе бывш. Михельсона. Но Ленин никогда не задерживается. А его все еще нет — и это очень, очень тревожно. Боже мой, да о чем же кричит эта женщина?

— Доктора! Доктора! — кричала одна из сотрудниц Совнаркома, вбежав в зал заседаний.

В тот день, когда произошло это трагическое событие, ты, мой коллега — репортер из года восемнадцатого, конечно же писал о нем на страницах газеты. Я же обращаюсь к тем же событиям спустя шесть десятилетий.

Могу представить себе — в тот вечер ты был на заводе бывш. Михельсона. Расположившись в гранатном цехе, где-то поближе к Владимиру Ильичу, ты вновь старался записать его выступление. И когда прозвучали сказанные в заключение слова: «У нас один выход, победа или смерть!», ты их записал, как все предыдущие, торопясь и не представляя, что спустя несколько минут они приобретут почти роковой смысл.

«У нас один выход: победа или смерть!» — закончил выступление Владимир Ильич, и его сразу же окружили тесным кольцом. А тебе лишь бы поскорее выбраться на улицу. Взглянул на стоящую неподалеку машину Ленина — и скорее в редакцию.

О случившемся узнал позже, когда понеслась страшная весть по коридорам редакции, заполнила все кабинеты. После одиннадцати ночи пришло обращение ВЦИК, оно пошло в номер, было передано по радио: «Всем Советам рабочих, крестьянских, красноармейских депутатов, всем армиям, всем, всем, всем.

Несколько часов тому назад совершено злодейское покушение на тов. Ленина».

И с этих минут все твои мысли были прикованы к случившемуся, только к нему. Вместе со всеми ловил всякое известие о том, что говорят врачи, как чувствует себя Владимир Ильич. Наступал свободный час — ехал в кузове грузовика по Москве, раздавал в протянутый лес рук только что отпечатанный бюллетень о состоянии здоровья Ленина.

Спешил с одного митинга на другой, стараясь передать в газете то, о чем говорят люди. «Ты будешь жить, такова воля пролетариата», — единогласно постановили собравшиеся на рабочий митинг. «Предложение выразить соболезнование т. Ленину собранием отклонено, ибо т. Ленин в таком не нуждается и ему приятнее дела, чем выражение сочувствия».

Ты жил событиями, торопился рассказать о них, старался предугадать, какое они приобретут развитие… Я же обращаюсь теперь к тому, что давно уже из события стало фактом истории.

Тебя поражало: откуда нашлись эти люди, как смогли шагнуть за преступную грань, взяться за оружие, решиться на неслыханное — стрелять в Ленина! А нам всегда было известно: такие люди существовали.