Быстрый взлет. Королевские ВВС против люфтваффе

Тем временем я с двумя своими командирами звеньев, Винном и Дэвисом, и со Стиксом посетил штабы Бомбардировочного командования 5-й и 8-й авиагрупп, чтобы рассказать о планируемых действиях, а также получить любую полезную информацию о тактике наших бомбардировщиков и немецких ночных истребителей. В целом это были полезные визиты, хотя у нас осталось впечатление, что они считали, что одной эскадрильи было недостаточно, чтобы добиться большого эффекта. Мы были с этим мнением не согласны. Даже несколько наших ночных истребителей, летящих в потоке бомбардировщиков и вокруг них, вызвали бы замешательство немецкой обороны. Также было вероятно, что наше присутствие не позволит отдельным экипажам немецких ночных истребителей эффективно атаковать наши бомбардировщики. Однако все мы признали, что было бы лучше, если бы мы смогли вступить в эту стадию действий силами большими, чем одна эскадрилья. Другая проблема, которая, казалось, беспокоила парней из Бомбардировочного командования, состояла в том, что в нас наверняка будут стрелять экипажи собственных бомбардировщиков, в разгар сражения ошибочно приняв нас за вражеские истребители. Как было отмечено, это был приемлемый риск. Мы не могли требовать от экипажей бомбардировщиков, чтобы они ждали, когда истребитель приблизится и его можно будет правильно идентифицировать. Для них будет слишком поздно, если приближающийся истребитель окажется немецким.

До перелета в Дрэм мы продолжали тренировочные полеты по отработке тактики ночного боя, делая упор на «столкновение» с самолетами типа истребителя. Мы предполагали, что экипажи немецких истребителей «Мессершмит-110» и «Юнкерс-88» своими бортовыми радарами смогут обнаружить наше присутствие, когда мы будем к ним приближаться, так что внезапные атаки казались маловероятными. После недели или около того эскадрилья приобрела значительный опыт в ночных маневренных боях. Пары «бью» преследовали друг друга в темных небесах, радиооператоры непрерывно передавали своим пилотам информацию о позиции другого истребителя, и оба экипажа пытались выйти на дистанцию визуального обнаружения. Обычно учебный бой выигрывал пилот, который первым визуально обнаруживал другого. Теория и практика стрельбы была очень важна, потому что мы теперь нам предстояло стрелять в маневрирующие цели. Все наши самолеты были оборудованы кинокамерами, синхронизированными с прицелами, чтобы, когда мы выполняли учебные атаки при дневном свете, они могли фиксировать точность или неточность нашей стрельбы. Таким образом мы могли видеть, делали ли мы слишком большое или слишком маленькое упреждение при стрельбе, и полученный опыт позволил нам добиться больших успехов в последующих учебных стрельбах и позже в бою.

На третьей неделе мая, когда последний из моих самолетов был оснащен прибором «Serrate», мы вылетели в Дрэм. Приземление там напомнило мне 1940 г., когда я с 29-й эскадрильей прикрывал конвои в заливе Ферт-оф-Форт. Тогда для Англии было черное время. Нас собирались бесцеремонно выпихнуть из Норвегии. Теперь же, весной 1943 г., боги войны улыбались союзникам и повсюду наблюдались признаки победы. Я встретился с командиром специального подразделения «дефайентов», с которым мы должны были работать в течение нескольких последующих недель. Я с радостью обнаружил, что это мой друг еще по 29-й эскадрилье, Ян Эсплин, австралийский флайт-лейтенант. Он служил со мной в качестве заместителя командира звена. Ян был опытным пилотом ночного истребителя и хорошо понимал необходимость скорейшего освоения новой аппаратуры. Вместе мы составили программу полетов, которая позволяла всем экипажам эскадрильи приобрести навыки эффективного совместного использования приборов «Serrate» и их бортовых радаров.

Несмотря на напряженную тренировочную программу в Дрэме, 141-я эскадрилья находила достаточно времени для отдыха. Мы отдыхали так же интенсивно, как и работали, и время от времени излишне приподнятое настроение создавало нам небольшие проблемы. Управительница привокзальной гостиницы в Норт-Бервике взяла эскадрилью под свое крыло, и приятный бар гостиницы стал любимым местом наших собраний. В этом баре мы столкнулись с морским офицером, который позволил себе несколько унизительных замечаний в адрес Королевских ВВС вообще и в адрес 141-й эскадрильи в частности. Его довольно грубо заставили замолчать. Позже вечером мы снова встретили его в местном офицерском клубе, и к нему еще раз пришлось применить насильственные меры. Он был упорным и не хотел замолкать. Методы, которыми мы заставили его умолкнуть, не нашли одобрения у местных шотландских офицеров и их дам, так что нам пришлось уехать. Однако наша честь была восстановлена, и мы были довольны. Позже я узнал, что слухи о наших приключениях достигли ушей командира авиастанции в Дрэме.