Быть джентльменом. Гид по стилю, этикету и жизни для современного мужчины

Желание излечить людей от дурновкусия в определенной мере присутствует в искусстве и моде. К массовому вкусу мы, как правило, относимся с презрением или, по крайней мере, с большим подозрением, но, нежели чем всеми силами стремиться укрыться от него в каком-нибудь безопасном месте, мы все время стараемся изменить и возвысить его, даже понимая всю безнадежность этих попыток. Так почему же мы упорствуем в этом своем дурацком оптимизме? Мы, наверно, опасаемся, что дурной вкус признают преступлением, за которое полагается высшая мера.

Вкус – это мерило культуры. Вкус зародился у нас во рту, а потом стал править всей нашей чувственной сферой. Культура зародилась в деревнях, а теперь правит метрополисами, потому что именно она была идеальной метафорой многопланового и органичного роста и развития общества, даже в самых ненатуральных его проявлениях. Вкус – это способ нашего взаимодействия с культурой. Вкус – это то, каким образом мы управляем самой жизнью на самом сиюминутном и инстинктивном уровне. Вкус – это система раннего предупреждения, которой пользуется наш разум.

Мы живем в царстве знаков и символов, как явно выраженных, так и незримых. А в эру демократии социальный статус и общественное положение перестали быть характеристиками фиксированными и заметными на глаз, как это было на протяжении всей предыдущей истории человечества. Иерархии часто незаметны. Ранг в этих иерархиях теперь можно просто купить. Вкус, в неи деальном его понимании, стал для нас одной из основных систем распределения людей по рангам и классам.

Плохой вкус презирают все, даже его обладатели и те, кто своим дурновкусием бравируют. Но хороший вкус – это враг еще более грозный. Хороший вкус – это нечто устоявшееся, безопасное и статичное. Мистер Джордж Бернард Шоу некогда написал, что отличающийся высшим благоразумием и хорошим вкусом человек – это человек без оригинальности или моральной отваги. Вольтер заявил, что лучшее – это враг хорошего. Негибкий, устоявшийся вкус является знаком негибкой натуры человека, статической позиции, порождающей гибельные тенденции. Стиль, создаваемый декоратором или дизайнером, – это попытка примерить на себе индивидуальность другого человека. Если это не ложь, то, по крайней мере, полная капитуляция.

Настоящий вкус обязательно должен немного коробить и выбивать из колеи. Все поистине новое непременно немного шокирует. Я помню, как впервые послушал сингл «Rolling Stones» и как негативно на него среагировал, потому что просто ничего не понял. Он даже, можно сказать, оскорбил мой слух. Но переслушав его пару-тройку раз, я пришел в благоговейный восторг. Самые интересные проявления высокого вкуса представляются нам задачей, требующей решения, и заставляют нас задуматься. Высочайший вкус, в отличие от вкуса просто хорошего, отличается неидеальностью и незавершенностью, кажется каким-то экспериментом, работой, которую еще только предстоит доделать. Вкус возникает как инстинктивное чувство, а потом корректируется научным методом проб и ошибок. Величайший вкус – это вкус отважный, наводящий страх на домохозяек и избалованных детишек. Величайший вкус удивляет, поражает и озадачивает. Он вносит поправки в zeitgeist (дух времени – Прим. ред. ). Он производит впечатление не сразу, а когда стороннему наблюдателю все-таки удается понять его, обладатель великого вкуса снова оказывается далеко впереди. Как сказал Уильям Вордсворт о своем друге Сэмюэле Кольридже: «Любой великий и оригинальный писатель, в соответствии с уровнем своего величия и своей оригинальности, должен создать собственный вкус, благодаря которому его будет ценить читатель». Естественно, то же самое можно сказать о любом великом и оригинальном художнике, музыканте и денди.

...

Вкус возникает как инстинктивное чувство, а потом корректируется научным методом проб и ошибок.

Популярный вкус – это проблема, независимо от того, хорошим или плохим он считается. Дурной вкус очень часто оказывается предпочтительнее хорошего, потому что может обладать некоторыми добродетелями, например дерзостью и веселым энтузиазмом. Хороший вкус тяготеет к фашизму и монотонии, и механизмы его насаждения чаще всего отличаются насильственным и деструктивным характером. Кичащиеся своим хорошим вкусом считают своим долгом отгородиться от низменных и вульгарных личностей, поставить на входе в свои клубы охрану и гарантировать, таким образом, что все потенциально облагораживающие и душеполезные мероприятия будут проходить за закрытыми дверями, среди избранных, среди самих себя. Такой «высокий» вкус больше похож на странный гибрид из морализаторства и саморекламы. Но даже в тех случаях, когда вкус подается в качестве позитивной ценности, он может быть безнадежно испорченным.