Быть Джоном Ленноном

Пол пошутил, что с нетерпением ждет, когда старый друг устроит представление «в черном мешке на той недельке», и продолжил работать — указывал другим битлам, как, по его мнению, им следует играть его песни. В конце концов переклинило Джорджа, и на съемочной площадке разразился скандал. Соло-гитарист дал всем понять: его заколебали эти «визгливые потуги» Йоко. «Все, свидимся в клубах», — сказал он остальным, вышел и поехал в Ливерпуль. Для записи альбома и съемок фильма, которые и так уже шли со скрипом, это создало серьезную проблему. Когда в прошлом году ушел Ринго, его место на время занял Пол, неплохой барабанщик. Но ни Джон, ни Пол даже думать не могли сыграть за Джорджа партии соло-гитары.

За последние несколько лет Леннон и Харрисон сблизились. И на словах Джон даже сочувствовал гитаристу, убежденному в том, что его ставят ниже двух верховных сочинителей Beatles. «Это его неизлечимая, терзающая рана, — откровенничает он с Йоко. — Только в этом году он понял, кто он на самом деле и сколько дерьма мы ему сделали». Но магнитные ленты ясно показывают: отсутствие Джорджа его не волновало. «Уйдет так уйдет, — говорит он. — Если вернется, продолжим, как будто ничего не произошло… Не вернется к понедельнику или вторнику, попросим Эрика Клэптона».

Для него концепция Beatles уже изменилась. «Не думаю, что Beatles вращаются вокруг одной четверки», — говорит он в какой-то момент, и подозревают, что рядом была одна только Йоко.

Дни на Твикенхемской студии шли своим чередом. В один из них Джон и Йоко развлекали съемочную группу, танцуя вальс, а в другой день Йоко непрестанно стонала, словно заблудший дух: «Джон… Джон… Джон… Джон», так маниакально и так настойчиво, что даже Ринго, обычно спокойный, сказал им обоим прямо в глаза: «По ходу, вы совсем кукухой поехали. Оба».

Через две недели все они были по горло сыты Твикенхемом и согласились вернуться в штаб-квартиру Apple на Сэвил-роу. Там к ним присоединился Джордж с новой песней «I, Me, Mine» и заявил: «Если вам не нравится, мне плевать». Они сказали, что песня им очень нравится и они ее непременно запишут.

Конечно запишут — вот только где? Алекс-волшебник обещал им современную, «с иголочки», студию звукозаписи и взял на нее деньги. Но он ничего не построил, ибо не знал как. Если собрать воедино все рассказы очевидцев, картина выходит такой: он поставил древний осциллятор на пару досок и приделал несколько маленьких колонок по периметру стен в подвале с отвратной звукоизоляцией. Наверное, в ту минуту даже Джон наконец-то прозрел. Это он привел Алекса-волшебника, и это его снова развели, как малыша.

По словам Харрисона, студия «была самой большой катастрофой всех времен». Алекс Мардас «расхаживал по ней в белом халате, словно какой-то аптекарь… но и понятия не имел, что делает». Джордж Мартин просто окаменел.

После такого Алекс-волшебник в Apple не задержался. Когда техники EMI с Эбби-роуд сорвали его оборудование и под руководством Мартина установили свою собственную переносную систему, Beatles вернулись к работе. По любезному приглашению Джорджа к ним присоединился клавишник Билли Престон.

Запись пластинки заняла чуть больше недели, и съемочная группа толпилась вокруг битлов в маленькой студии, но фильм больше не назывался «Get Back». Как оказалось, ему лучше подходило название одной из новых песен Пола, «Let It Be»[118]. Никто уже не говорил о том, чтобы снимать концовку в римском амфитеатре в Тунисе. Во-первых, «Ринго не поедет за границу», — сказал Пол. Во-вторых, все четверо битлов просто хотели как можно скорей закончить горький опыт. И тогда у режиссера Майкла Линдсей-Хогга появилась идея.

30 января 1969 года, вскоре после полудня, в отдел новостей газеты Evening Standard посыпались телефонные звонки. Их переводили на меня. «С крыши здания на Сэвил-роу слышен дикий грохот», — пришел первый отчет, за которым вскоре последовали звонки от взволнованных офисных работников, которые распознали в «грохоте» игру Beatles. Сообщалось, что битлы играют на крыше своего особняка XVIII века, имеющего статус архитектурного памятника, и их голоса и звуки гитар разносятся далеко за пределы Мейфэра.

Люди высовывались из офисных окон, бросали пишущие машинки, чтобы присоединиться к другим, выбегавшим из магазинов на соседней Риджент-стрит, и спешили собраться на участке тротуара у Сэвил-роу, 3, слушая, как в вышине, над ними, дают бесплатный концерт битлы. В окружении персонала и нескольких друзей Джон в меховой шубе, Джордж в накидке из каракуля, Ринго в чем-то оранжевом и Пол, отрастивший густую черную бороду, в темном костюме и белой рубашке апаш, — играли на быстро сколоченной сцене размером немногим больше, чем в клубе «Кэверн».