Быть Джоном Ленноном

У группы ушло больше двенадцати часов на запись девяти песен, выбранных для пластинки, но Джордж Мартин все еще был недоволен. Ему требовался еще один «потрясающий рок-н-ролльный хит». Это было в перерыве в столовой, тикающие стрелки часов миновали отметку в десять вечера, и, когда все были измотаны, журналист New Musical Express Алан Смит, который был тогда близок к группе, предложил песню The Isley Brothers — «Twist And Shout». Алан, который, как и Джон, писал для Mersey Beat, помнил: за песней было почти невозможно уследить, когда битлы играли ее в клубе «Кэверн». После гастролей длиной в несколько недель Джон, певший днями напролет, не думал, что справится. Он неохотно согласился на последний рывок — и именно эта версия, та самая, когда Леннон почувствовал, что рвет себе связки, продираясь сквозь строчки, появилась на пластинке.

«Я чуть не умер, — вспоминал он. — И надолго потерял голос. Глотну, так кажется, что ем наждак». Запись его не порадовала: «Мне было дико стыдно, ведь я знал, что могу лучше… Мы пели двенадцать часов, нон-стоп… Под вечер нам хотелось лишь одного: хлестать молоко пинтами».

Может, говорить ему было и больно, но Джон не мог отрицать, что гордится пластинкой. Джордж Мартин попытался поймать живой звук Beatles, и запись была максимально приближена к тому, что слышали в Гамбурге и Ливерпуле. «Толпа нам, конечно, в такт не топала, — вспоминал позже Леннон, — но как-то так мы и звучали, прежде чем «поумнели»».

На следующий день Beatles снова присоединились к туру Хелен Шапиро в Шеффилде, а через три недели их вызвали обратно в Лондон — записывать следующий сингл, «From Me To You». Он занял первое место в чартах спустя две недели после начала продаж.

«Ту песню мы с Полом писали в автобусе, — рассказывал мне Джон. — Ехали из Йорка в Шрусбери, просто бренчали на гитаре, и вдруг начала получаться неплохая мелодия… Первую строчку придумал вроде я, и мы начали с нее. Блюзово как-то получалось, едва не бросили на полдороге. Но к тому времени, как мы закончили и Джордж Мартин добавил гармонику, все было нормально».

Собственно, это было более чем нормально. Стихи, возможно, были слегка сладкими, «любовь-морковь», — но Джон и Пол работали бок о бок, вместе придумывали фразы и подбирали аккорды, пока не довели песню до совершенства. И в ней снова звучал тот самый фирменный фальцет в конце «моста». Фальцет был в моде на пластинках The Four Seasons и в американском ду-вопе, но его редко можно было услышать от британских групп.

В пару к «From Me To You» выбрали «Thank You Girl». «Халтура, — скажет позже Леннон. — Состряпали ее для второй стороны пластинки. В те дни мы сочиняли песни вокруг фраз вроде «мой кончик языка» или «а задери-ка ногу»».

Позже его будут смущать некоторые тексты давних песен: популярность группы у девочек-подростков будет вызывать у него неоднозначные чувства. Но пока он был просто благодарен за то, что может сочинять песни и записывать их в студии.

Было бы удивительно, если бы в первые недели года Дик Джеймс, не раз повторявший: «Я-то думал, что будто тоже умею песни писать, пока не встретил Леннона с Маккартни», не сказал себе, какое он солнышко. Мало того что он выпустил два невероятных хита, так он еще и позаботился о том, чтобы авторский тандем его не покинул, как после «Love Me Do» те порвали с компанией Ardmore & Beechwood.

Джеймс оформил соглашение с ними в виде совместной издательской фирмы Northern Songs, где он владел половиной акций, Джон и Пол получали по 20 % каждый, а NEMS — оставшиеся 10 %, — и тем гарантировал их лояльность. Ему этот ход виделся безупречным. Юным Леннону и Маккартни тоже казалось, что все отлично. Но время пройдет, и им покажется иначе.

25. «Да, мы задумали отпуск. Я не собирался все испортить из-за ребенка. Я просто подумал: вот я ублюдок, — и поехал»

В субботу 6 апреля 1963 года, в четыре часа утра у Синтии начались роды. Скорую вызвала Фил, ее подружка по колледжу, ночевавшая у нее в Мендипсе. Прямо в ночнушке, с накрученными бигуди, Синтию повезли в Сефтонскую больницу, где только ранним утром в понедельник появилось на свет ее дитя. Ее мать все еще была в Канаде, и к ней никто не пришел, хоть они с Фил и предполагали, что Мими заглянет, — но напрасно. Джон гастролировал с Beatles, у них шел второй за год тур — с американскими звездами Томми Роу и Крисом Монтесом. В тот час он был в Портсмуте и не мог приехать домой, пока битлы не отыграют в Беркенхеде в среду. К тому времени он (или, вероятно, Брайан) устроил так, что Синтию перевели в отдельную палату — отчасти подальше от посторонних глаз, лишь бы не развеять миф о том, что Леннон все еще холост. Син там было легче. В общей палате, где ее одну никто не навещал, она чувствовала себя матерью-брошенкой.