Быть Джоном Ленноном

На публике он всегда отметал любые намеки на интимную связь. В интервью Rolling Stone он сказал: «Это был почти любовный роман… но только почти. Мы не изведали близости. Но наши чувства были накалены».

Когда он вернулся в Англию и Beatles отправились в третий за три месяца тур, на этот раз с Роем Орбисоном («Я понял, что мы успешны, — сказал Джон, — когда Рой Орбисон спросил, можно ли ему записать две наши песни»), сплетни об «испанских каникулах» скоро позабылись… лишь для того, чтобы снова всплыть в июне, на вечеринке по случаю двадцать первого дня рождения Пола.

Празднование устроили в большом саду у тети Пола, Джин, — в Хайтоне, ливерпульском предместье, — и, как и подобает молодому человеку, чей первый альбом покорил вершины хит-парадов, все было на должном уровне. Приглашения получили все родственники и друзья Пола, а еще — певцы Джерри Марсден и Билли Дж. Крамер, вместе с Beatles ставшие частью растущего каравана талантов, найденных Брайаном в графстве Мерсисайд.

Вечер должен был стать потрясающим, и поначалу, когда Пол представил старым друзьям свою новую подругу, актрису Джейн Эшер (по общему мнению, «шикарная, прямо аристократка, но такая милая»), он таким и был. А затем подвыпивший Боб Вулер, который в течение последних двух лет объявлял выходы Beatles в клубе «Кэверн», глупо шутканул: «Эй, Джон, так что же вы там с Брайаном делали в Испании… Мы всё знаем…»

Джона накрыло. Он накинулся на Вулера и стал его избивать — сперва кулаками, потом схватил палку… Он никогда не был паинькой, когда напивался, и битлы не раз видели, сколь жесток он бывал прежде в драках. Но его реакция на слова Вулера была другого масштаба. Он взбесился, словно берсерк, и, когда его наконец оттащили, Брайану пришлось немедленно везти безобидного Вулера, бывшего намного старше, в больницу, с подбитым глазом и переломами ребер.

По словам Синтии, Джон все еще был в ярости, бормотал что-то вроде «он меня пидором обозвал», вечеринка была безнадежно испорчена, и они вернулись домой. Пит Шоттон, который тоже получил приглашение и пришел со своей девушкой, помнил все иначе. По его словам, Джон остался и продолжил пить, а в конце концов двое затеяли пьяный разговор, и Леннону вспомнилась недавняя разоблачительная статья в воскресной газете.

— Слышь, Пит, а хочешь на ночку женами махнуться? — спросил Джон.

— Позволь уточнить… — не понял Пит. — Ты только что предложил поменяться женами на ночь?

— Да! Да! Именно! Давай сделаем это!

Пит, однако, подобного желания не имел. И Джон отступил.

— Ладно, шучу я, — сказал он и сменил тему.

Пит ему не поверил. Джон всегда любил «новенькое». И он не шутил. Да, Синтия об этой беседе явно не знала.

На следующий день протрезвевший Джон согласился с Брайаном: стоило отправить Вулеру телеграмму и извиниться за драку. Хотя на телеграмме стояло его имя, сочиняли ее Брайан и Тони Барроу, новый пресс-секретарь Beatles. В ней говорилось: «МНЕ ОЧЕНЬ ЖАЛЬ БОБ. СТРАШНО ПОДУМАТЬ, ЧТО Я НАДЕЛАЛ. ЧТО Я МОГУ ЕЩЕ СКАЗАТЬ?»

Если бы он навестил Вулера, тогда, наверное, смог бы сказать гораздо больше. Но он предпочел этого не делать. Может быть, в глубине души он пытался понять, какие мотивы подтолкнули его к нападению, — и, вероятно, думал о том, что любой намек на гомосексуальность, сколь угодно далекий от истины, может разрушить его карьеру и будущее Beatles. В 1963 году дело обстояло так.

В 1980 году, за несколько дней до смерти, Леннон вспомнил ту ночь в интервью Энди Пиблсу на BBC, — и признался, что сам испугался своего гнева. «Наверно, в глубине души я боялся: а вдруг я и правда гей, вот и накинулся так на него. Но я был очень пьян… Я ударил его… Я тогда мог просто убить… И это меня напугало».

Вулер мог подать в суд, но вместо этого принял добровольную компенсацию в размере 200 фунтов стерлингов от Брайана Эпстайна — это примерно 3500 фунтов в наши дни. Случись это на несколько месяцев позже, инцидент попал бы в новости на первых полосах газет. Но единственное упоминание о «перебранке» промелькнуло в Daily Mirror, без упоминания реплики, вызвавшей нападение.