Быть Героем

Таким образом, чужеземцев в Жмуди постоянно поджидала опасность. Для путешественников была лишь одна дорога, тянущаяся сквозь всю страну. На ней разрешалось путешествовать и вести торговлю в придорожных поселениях. Однако за движение по такой дороге нужно было платить, хоть и не большую сумму. «Чек», полученный после оплаты, гарантии давал слабые. Случалось, что перепевши местной сивухи, крестьяне вырывались на дорогу в поисках жертв для своего ненасытного божества. Причем им было абсолютно не важно, торговец ли едет по дороге, или армия соседнего государства. Лишь бы чужеземцы. Нередко за подобные выходки они расплачивались сожженными деревнями. Однако истребить этот народ было крайне непросто, они могли годами прятаться в лесах и болотах, совершая партизанские вылазки. К тому же им помогал все тот же Гилер, который поливал завоевателей градом и молниями. Впрочем, и молнии, и град, и прочие сюрпризы природы наносили ущерб не только завоевателям, но и подопечным божества. Те же смиренно терпели все тяготы и лишения, и лишь сильнее молились своему богу.

Плата за проезд трех путников стоила одну серебряную монету византийской чеканки. Зачем-то пробуя ее на зуб, пограничник махнул рукой своему товарищу, похожему на облезшего кота, и тот поднес бересту. Содержание бересты было примерно следующим: «Оные не являются богопротивными тварями и могут по северному тракту идти». Кто эти «оные», описания не было, не было и никаких печатей. Такую грамоту Паша мог состряпать и бесплатно. Оставалось надеяться, что все же береста имеет какую-то особенность, которую сразу различить не удалось.

Неизменный пейзаж умеренных широт с бесконечными лесополосами и бескрайними равнинами порядком надоел, но это было единственным опечаливавшим отряд фактором. Других неприятностей не случалось, все ужасы Жмуди куда-то пропали, или же просто спрятались.

Путникам разрешалось останавливаться на ночь только в специальных подобиях трактиров, где обслуживающий персонал сочился ненавистью к путешественникам и ломил просто невероятные цены за свои услуги. Для дневных приемов пищи встречались оборудованные специальным столбом места. Впрочем, из оборудования на них и был только столб. Останавливаться в других местах не только не рекомендовалось, но и запрещалось вовсе. Все это Паша узнал на пропускном пункте, где с него взимали плату за проезд.

На фоне варварских традиций и низкого уровня культуры вся эта организация выглядела очень странно. Паша просто не понимал, как практически дикое племя смогло обустроить достаточно комфортную дорогу и наладить путешествия по ней. Что-то подсказывало Павлу, что он еще узнает ответ на этот вопрос, но позже.

Целых два дня они шли по протоптанной дороге и останавливались только в положенных местах, как добропорядочные путешественники, не желающие проблем. Однако неприятности это такая вещь, которая непременно нагрянет в тот момент, когда ты меньше всего их хотел. Каждый страх порождает свою причину.

Правила созданы лишь затем, чтобы кто-то их нарушил, ведь правила, которые никем не могут быть нарушены, попросту не существуют. На этот раз ничего сверхъестественного не произошло, все было прозаично до боли. На очередном повороте извилистой дороги, что огибала все попутные поселения, завалялся не приметный камень. Вряд ли этот камень когда-либо выступал в роли подлеца, вряд ли он когда-либо вообще был кем-то замечен. Но это случилось. Каким-то непонятным образом Пашина лошадь споткнулась об этот камень и не удержалась на скользкой дороге, рухнув на землю вместе с всадником. Паша отделался лишь легкими ушибами и испугом, а вот животное сломало себе ногу. Идти дальше оно наотрез отказывалось.

Все было бы гораздо проще, если бы это происходило не в Жмуди. Именно в этой стране строжайше запрещалось использование любого чародейства. Естественно, чужеземцам. И если за остановку в неположенном месте можно было бы откупиться, то за колдовство штрафы были не предусмотрены.

Поэтому врачевать лошадь Мигэлю пришлось без магических пассов, а такое лечение было крайне неэффективным, и могло бы занять многие месяцы.

– Останавливаться нельзя, – раздумывал вслух Павел, – но и идти мы теперь не можем…

Мигэль опасливо озирался по сторонам, даже не пытаясь ничего предложить, зато Ясмина принялась осыпать покалеченную лошадь всеми видами ругательств и проклятий из своего богатого набора.

– Ну и хрен с ней, с этой лошадью, – заявила она, – Снимай с нее все и седлай ту. У нас же их четыре, потом другую купишь.

У них действительно было четыре лошади, и не так много поклажи, чтобы она не уместилась на трех вместе с седоками. Но вот незадача, Паша крепко привязался к своей лошади, которая, как ему казалось, обладала чрезвычайно проникновенными глазами и добрым, спокойным нравом. Ему не хотелось бросать ее здесь. Пашин скакун не ржал и не брыкался, а просто жалостливо смотрел на него, будто прося помощи, ведь он так верно служил ему. И Паша не смог.

– Нет, так не пойдет, – наотрез, чуть повысив голос, отказался Паша, – Можно что-нибудь придумать.