Быт и культура древних славян

Источники, относящееся к X–XII столетиям, дают известия о нормальной семейной жизни; они свидетельствуют, что славянская женщина выделялась среди других народов любовью к детям и преданностью и верностью мужу. Однако с наступлением весенних и летних празднеств и ночных хороводов замужняя женщина под влиянием воспоминаний о счастливой поре вольной молодости и тоскуя по соблазнительному веселью присоединялась к молодежи, в особенности если муж находился в отсутствии или был нелюбим. Можно предположить, что в те времена в глазах окружающих это и не считалось нарушением верности; нельзя определять существовавшие в древности отношения между супругами современной моралью. Возможно, что эротически характер этих празднеств являлся частью культового ритуала, возникшего под некоторым влиянием восточных религий, с которыми славяне издавна были знакомы. Длугош[55] вводит в славянскую мифологию богиню Дзидзилелию, как защитницу любви и плодовитости, но происхождение этого имени, по мнению Брюкнера, имеет другую основу: оно состоит из искусственного сложения двух слов dzieci+lelija, т. е. děti+lelija, последнее слово от гл. лелеять, убаюкивать. То же следует сказать и об имени Лады[56], в которой многие мифологи хотели видеть особую богиню, в то время как это наименование возникло из припева свадебной песни: «Ладо! Ладо!» Так же ошибочно предполагал J. Dulaure[57] существование бога Прилегала, которого этимологически связывал с именем Приапа и фаллическим культом[58]. Следует обратить внимание на то, что сексуальная жизнь девушки до брака и после него была совершенно различна. Согласно известию Масуди о древних славянах, девушка, не имевшая возлюбленных, считалась в глазах мужа, с которым она вступала в брак, менее ценной, и он имел даже право ее прогнать. Сетованиями на утрату девичьей невинности наполнены церковные поучения первых времен, и за счет христианства следует отнести начавшееся соблюдение моральной чистоты у незамужних женщин.

Не следует, однако, думать, что девичество и целомудрие в древности играло столь большую роль, как впоследствии. Жизнь девушки была гораздо свободнее, особенно на Руси и на Балканах, где и поныне еще сохранились общие их встречи с парнями — досвитки, вечерницы, посиделки, беседы, zálety, oględy, обзоринъи, серб, ашикованье, и где молодежь до брака общалась между собою весьма свободно, как и на свадебных пирах, при языческих обрядах, ночных хороводах и пр. Лесные или луговые оргии были обычны, что видно из постановлений древнейшего польского права, «elbląnžského», относящегося к половине XIII в., согласно которым прелюбодеяние, совершенное в доме, каралось гораздо строже, чем насилие на поле или в лесу, где оно все еще понималось как остаток культа и связанных с ним эротических забав. Именно эту сексуальную распущенность следует видеть в указании летописца о «звериньском образе», «connubia mixta et communia» жизни древних славян.

Если женщина, в особенности незамужняя, могла вести свободный образ жизни, то мужчина холостой или женатый еще менее считался связанным по отношению к женщине, хотя бы ставшей его женой путем брака. Однако, если мужчина погрешал с женою другого и тем нарушал чужие супружеские права, он присуждался к тяжелым наказаниям или даже смерти.

Совершенно иное отношение было к незамужней женщине и наложницам, которых богатые люди имели наряду с законной женой. Особенно свободны и откровенны были эти отношения у русских князей и при их дворах. Русский князь, окруженный дружиною в 400 воинов, имел около 40 девушек, которые садились с ним за обеденный стол. «А иногда, говорит ибн-Фадлан[59], князь общается с какою-нибудь из них в присутствии своей дружины». Конечно, подобных наложниц имели и дружинники.

Сходное с этим открытое общение с женщиной наблюдает ибн-Фадлан и у купцов, которые, как и дружина, принадлежали к зажиточному, привилегированному классу. О князе Владимире говорит под 980 г. Киевский летописец: «Бе бо женолюбец, якоже и Соломон», а Дитмар рассказывает, что он носил даже особый пояс, который должен был возбуждать его страсть. Несомненно, многое в этих распущенных нравах было заимствовано с Востока и у германцев, от которых, например, славяне усвоили древнее наименование проститутки — «курва», кигьуа (от horva), и затем передали его албанцам, мадьярам, грекам и румынам.

Следует отметить, что скопцов у славян не было, но евреи-купцы оскапливали мальчиков для продажи в рабство. Впоследствии летопись (под 1090 г.) приводит пример христианского аскетического скопчества. Что же касается евнухов, то они были в княжеских гаремах.

Вообще, жизнь славян в конце языческого периода характеризуется значительным восточным влиянием, собственно греко-восточным, которое сказывалось в религии, культах, с нею связанных, и поверьях. Эти влияния внесли также много нового в смысле крайностей и допущения различных извращений в сексуальную жизнь, прежде буйную, но близкую к природе и естественную в своих проявлениях.