Быть иль… Казаться

Ролик поинтересовался у приезжего, с чего он взял, что таким образом тут можно что-то решать. Тот неподдельно удивился: разве нет? Выяснилось, что ранее ему уже приходилось выкупать своих сторонников в других городах республики.

Разговор приобретал форму допроса, он наконец понял это и разозлился. Когда Ролик спросил у него, зачем они город обстреливают – неужто не знают, что по жилому сектору «прилетает», тот ухмыльнулся:

– Как не знаем? Потому и стреляем, что знаем.

С его слов следовало, что обстрелы по гражданскому населению ведутся намеренно – с целью вынудить их покинуть город и перебраться в регионы предавшей их родины. Таким способом враг пытался лишить город человеческих ресурсов, чтобы он утратил имеющуюся инфраструктуру и стал нежизнеспособным.

– Ну подумаешь, – цинично рассуждал он, – сотня подохнет, сто тысяч уедет.

Итогом этого разговора была пуля в голове негодяя.

В жаркие дни второй половины лета многие бойцы и активно помогавшее им гражданское население занимались поисками корректировщиков. Иногда успешно.

К сожалению, находились такие, с виду одушевлённые существа, готовые, продаваясь за иудины сребреники, помогать врагу убивать без разбору и старых, и младых. И дело здесь было не в идеологии – какая же идея может подвигнуть к уничтожению безвинных? – а в безыдейности, беспринципности и душевной омертвелости. Среди них были подростки и женщины, матери малых детей, мужчины, молодые и постарше; словом, возраст и статус не были определяющими для совершённого ими выбора.

Наличие в обществе подобных вирусов свидетельствовало о его тяжёлой болезни, и даже такое радикальное средство как война, по-видимому, не могло исцелить его. Подлецы, иуды и просто равнодушные к судьбе своего народа были во все эпохи, но этот конфликт обнаружил критическую концентрацию чужеродных элементов в теле народа, и ответ на вопрос, выживет ли он, остаётся открытым.

Когда начались ожесточённые обстрелы, почти все жители, кто не успел или не смог уехать, перебрались в бомбоубежища и подвалы – город опустел.

Странное это было зрелище: пустые улицы, без людей и автомобилей, закрытые магазины. Навстречу попадались лишь машины и техника ополченцев, но их было не настолько много, чтобы создать хотя бы какое-то подобие оживления. Такую картину можно было увидеть только в фантастических фильмах – городская пустыня, постапокалипсис.

В то время гуманитарка большей частью доходила к нуждающимся: по укрытиям развозили хлеб, воду, лекарства, вещи.

В конце месяца главнокомандующий, видимо расценив оборону города делом бесперспективным, распорядился отступать – для организации защиты объединёнными силами столицы республики.

Местные ополченцы проигнорировали этот приказ, многие открыто обвиняли Стрелку в предательстве: один город сдал, теперь и этот «слить» собирается.

Город отстояли. Стрелка благоразумно признал свою ошибку.

Прошло больше двух недель после гибели Думки, но вспоминать о нём приходилось часто. Его отсутствие ощущалось не только как утрата друга, но и потеря грамотного и ответственного руководителя: он лично поддерживал связь со многими жителями района, которые сообщали обо всех перемещениях противника, контактировал с колхозниками, предупреждавшими о работе сельхозтехники в указанных квадратах, общался с руководителями предприятий, желавших снабжать отряд продуктами – заменить Думку было некем.

Утром кто-то сообщил о появлении вражеского БТРа в населённом пункте километрах в десяти от расположения. Выскочили двумя машинами: бойцы захватили «мухи» и «семёрку», ПКМ с бронебойно-зажигательными, но прокатились впустую – того и след уже простыл.

Едва вернулись, Ивану позвонил командир и приказал срочно прибыть на штаб.

…Через полчаса он уже возвращался, обдумывая по дороге полученное задание: цель разъяснена не была, о поддержке не сообщалось, время на выполнение неизвестно…

По прибытии Иван сразу же вызвал командиров взводов и отделений, чтобы поставить задачу – готовиться к выдвижению по команде. К участию в операции он решил привлечь, помимо взвода разведчиков, отделения миномётчиков и мобильной установки ЗУ, отделение снайперов и расчёт АГС.

О пункте назначения командирам он не сообщил, но поставил отдельную задачу молодому расторопному бойцу Сепару: разведчик должен был в гражданской одежде вернуться в своё родное село, выяснить там обстановку и немедленно, как только установит наличие или отсутствие противника, доложить о результатах по рации.

Сепар внимательно его выслушал, подтвердил, что всё понял, взял рацию и вышел. Через пять минут Иван услышал, как за окном затарахтел двигатель его мопеда.