Инструментально интернет — комплекс революционных технологий по работе с информацией. Достоинства его самоочевидны. Однако понятийно и ценностно интернет полностью укладывается в парадигму постмодерна. Только литературный критик может считать постмодерн новым шагом в развитии культуры, в реальности — это прыжок на месте, приравненный к побегу, зачастую с переворотом через голову. Интернет объёмно выявил многие смыслы культуры, но онтологически не создал ничего нового. Все его «ноу-хау» на самом деле уже давно озвучены хоть Достоевским («если Бога нет, то всё дозволено»), хоть Лемом («во вселенной мы ищем себя, а не другой разум»), хоть Шекспиром и Гомером.
Понятийно и ценностно интернет укладывается в парадигму постмодерна. Но постмодерн — это не шаг вперёд, а прыжок на месте, приравненный к побегу
Механическое перенесение законов сети в реал не страшно. Ну привыкли вы материться в сети, начали так же материться в магазине, вам дали по шее, и всё. Но ведь я привёл несколько других примеров перенесения законов сети в реал, разве вы этого не увидели? Тогда повторюсь.
Например, блогосфера разрушает институт авторитета. Не авторитет одного какого-то человека, а сам институт. Скажем, десятиклассница Маруся прочитала «Обломова» и пишет: «Довольно-таки интересно, хотя местами затянуто. Оценка — четыре балла. Но рекомендую». Это не дискредитация Гончарова. Это смена статуса классики. Гончаров был голосом императивов, а стал претендентом на внимание, который сдаёт экзамен Марусе. Классика утратила необходимый ей статус. А что за культура без классики?
Неважно, сколько читателей у блогера. Важно, что каждый блогер считает свои мысли достойными быть озвученными на всю вселенную. Для человека с ментальностью блогера не существует авторитетов не только в сети, а вообще везде. Разрушать систему авторитетов — значит разрушать культуру. Итог всего этого — социальный дарвинизм, который в наших условиях означает ювенилизацию в духе «Детей кукурузы», только вместо демона — айфон. Этот тренд и формируется в сети, где всего-то право голоса понимается как имманентное: его не нужно заслуживать поступками или интеллектом, как в реальном мире, оно дано всем изначально и неотъемлемо.
Конечно, не стоит демонизировать сеть, да и сам я сгущаю краски для большей выразительности, но тем не менее.
Когда школьница Маруся пишет: «Прочитала „Обломова“, оценка четыре» — это не дискредитация Гончарова. Гончаров был голосом императивов, а стал школяром, сдающим экзамен Марусе. Классика утратила свой статус. А что за культура без классики, без образца?