Быть Лолитой

Он отставил чашку и понизил голос:

– Вот как я представлял тебя после школы. Когда ты читала свои стихи. Для всех. Однако знал, что читаешь на самом деле для меня.

Я поняла, что заливаюсь румянцем на лице, шее и даже груди. Поняла, что выгляжу покрасневшей и покрываюсь пятнами. Попыталась улыбнуться в ответ.

Он задавал вопросы о моем нижнем белье много раз, разговаривал о порнографии, но никогда раньше не говорил, что представлял меня голой. Мы обсуждали страсть и связь, говорили о том, что наша встреча предначертана звездами и никому не дано понять нашу любовь. Но то были лишь слова, записи на салфетках, цифры, написанные белым мелом на доске. То были формы, линии и вещи, за которыми я могла наблюдать, могла понять. Даже мои прежние парни не говорили ничего подобного, всегда рассказывали, как сильно любят меня и хотят это доказать, как хотят держать меня – не только мою руку, но всю. Романтика и нежность. И в тот момент я поняла, что он не такой, как остальные мои парни. В тот момент я поняла, как сильно должна повзрослеть до окончания школы, всего за несколько месяцев, прежде чем мы сможем быть вместе. Я поняла, что подобного я никогда не делала прежде.

23

Почти наступило Рождество. Поздний вечер в нашей закусочной, за окном валит снег, варежки, шапки и все атрибуты зимы в Новой Англии. Он спросил у меня, какой подарок я хочу получить от Санты.

– Не знаю, подарочный сертификат в Sam&Goody на покупку CD-дисков?

Он посмеялся надо мной.

– Давайте посмотрим, придумаете ли вы что-то получше, мисс Вуд. – Извлек пустой листок бумаги из стопки сочинений своих учеников и начал писать. РОЖДЕСТВЕНСКИЙ СПИСОК ЭЛЛИССОН.

– Эм-м, мое имя пишется по-другому, – я внимательно разглядывала свою ложку.

Он зачеркнул одну «л». Писал печатными буквами, а не своим обычным витиеватым почерком.

1. Записная книжка.

2. Перьевая ручка.

3. Одежда от Urban.

Очень крутой магазин Urban Outfitters, который был только в городе и где все стоило жутко дорого, но все девушки из колледжа одевались там. Поэтому я тоже старалась, даже если могла позволить себе лишь футболку.

4. Учитель английского.

Он поднял на меня глаза и улыбнулся.

– Верно?

– Ну, наверное, – я пыталась вести себя застенчиво и была рада, что нанесла блеск на губы, глядя в автомобильное зеркало, прежде чем пришла.

Он посмеялся и продолжил писать.

5. Зеленая краска.

Это была личная шутка, потому что зеленый цвет означает страстное желание, так он рассказал мне про Дэйзи на причале, символику сцены в «Великом Гэтсби». Я не обратила на это внимание, пока он мне не сказал. Так очевидно, что я почувствовала себя глупой, но вздохнула, как будто уже знала.

6. Подарочные сертификаты:

– «Rhapsody in Brew».

– Куда угодно, где не продаются лифчики для старушек. Не понимаю фишку с «прозрачной» хренью.

Он стал начинать наши разговоры в закусочной с вопроса о том, какое на мне нижнее белье, дразня меня, чтобы я показала бретельки бюстгальтера, говоря мне, что все остальное, помимо черных кружев, для детишек.

7. Роза.

8. Что-нибудь (что угодно), чтобы заменить игральные кубики.

Он ненавидел красные кубики, которые висели у меня на зеркале заднего вида. Мне они казались прикольными.

– Ну а что насчет того, что хочу я? – сказала я, понимая, что ною.

– Хорошо. Что ты хочешь?

9. Туфли.

10. Рыжая краска для волос.

– Хочешь покраситься в рыжий?

– Да, а что? Каштановый цвет скучный, – я тряхнула своим пучком на затылке. Мне хотелось выглядеть как Ариэль из «Русалочки», но я не осмелилась сказать это вслух. Что взрослого в том, чтобы хотеть быть диснеевским персонажем?

– Нет, – он вычеркнул пункт. – Твои волосы такие сексуальные. Не смей их менять.

– О, – сказала я. – Хорошо. Тогда я хочу еще один блеск для губ.

11. Блеск для губ.

– Так и что же ты мне подаришь? – спросила у него я. Он посмотрел на меня и засмеялся.

12. Hershey’s Kisses[11].

– Считаешь, ты была достаточно хорошей девочкой, чтобы заслужить все это? – спросил он и улыбнулся.

– Ага.

– Ну что ж, продолжай мечтать, Эли, – сказал он и смял листок.

– Эй, погоди… – сказала я и выхватила листок до того, как он начал его рвать.

– Нет, это ты эй! Ты не можешь ничего забирать домой.

– Но это даже не твой почерк, никто не поймет, – заметила я, сжимая в кулаке листок и прижимая к груди, глядя на него круглыми умоляющими глазами.

Он сел обратно и задумался. Наклонился вперед.

– Я могу тебе доверять? – спросил он серьезно.

– Да, ты меня знаешь, – кивнула я.

– Клянешься на мизинчике? – он протянул руку через стол.

Я выставила мизинец, и он пожал своим мой, а затем дернул мою руку, стиснул ладонь полностью и шепнул:

– Я доверяю тебе, Эли.

Я пожала его ладонь в ответ.