Быть наготове

1. Мне сказал один таинственный человек,
что глаза души не имеют ресниц и век,
оттого — сказал он — не может уснуть душа,
и она трепещет, огнём неземным дыша.

2. Мне сказал один таинственный господин:
«Ты меня послушай и слёзы свои утри!
Тот, кто был когда-то так сильно тобой любим,
устремился с волшебной лампой в кантон Ури.
Что за жизнь в кантоне, там столько чудесных мест!
Там сидит на троне Ставрогин, сжимая крест».

3. Мне шепнул на ухо мой ангел, мой страж ночной:
«Посмотри, дома, где жила ты, стоят пусты,
а в остывшей за ночь любви,
как в золе печной,
запоздалым блеском чужие блестят кресты —
и одно распятье другой заслоняет крест…
А хозяин волшебной лампы не пьёт, не ест.

4. А хозяин лампы стыдится своих седин,
он живёт один, и зовут его Аладдин.
Он когда-то джиннов гонял, как простых ворон,
и в себе самом самозванца сажал на трон,
он любил гореть — и над пламенем руки греть,
но глаза души не хотят на него смотреть.

5. Остывает лава, как стык океанских плит,
образуя камень по имени ставролит,
в этом камне души людей и животных спят,
от воды до суши здесь мир навсегда распят,
и на этом камне стоит человек святой,
и горит огнём камень-крест под его пятой…

* * *

1

Я траву читаю, словно простую книжицу.
Костянику рву, ежевику ем,
в огороде сажаю ижицу —
вдруг да вырастет куст,
будто слово с заглавной буквою…
Обернётся буква морошкой, брусникой, клюквою.
Я читаю небо, на звёзды смотрю сквозь тернии,
вспоминаю изредка лето в Тверской губернии —
там холмы высокие, озёра глубокие, а над ними
небеса украшены радугами двойными.

2

Как мне было сладко в объятьях
пространства бренного,
обо всём забыв, Августина читать Блаженного,
от озёр солёных брести к водоёму пресному,
от земного града ко граду лететь небесному,
и купаться в таволге,
в белом доннике,
в жёлтом вереске,
и любить тебя, и на землю пасть, и разбиться вдребезги.
Набухают реки, как на запястье вены,
происходят в звёздах тайные перемены.

3

Наступило время книгу судьбы дочитывать,
наступило время сердце своё испытывать
и просить у Бога в порыве слепой отваги:
— Сотвори мне, Господи,
новое тело из слёзной влаги!

11 июля 2013

* * *

Зеркала и мелкие озёра,
рисовые зёрна в узелке…
Ищет осень повод для позора,
метит воздух пробою Перке.

Мчатся старики в вагонах спальных,
льётся с неба тонкая вода,
клёны в переулках привокзальных
ждут зимы, как Страшного Суда.

Непреклонной осени работа —
знак, напоминание, укор.
Жизнь идёт, слетает позолота,
пышный упраздняется декор.

И внезапно наступает счастье:
вспоминает ночью старичок
след Перке на худеньком запястье,
белый, словно снег, воротничок.