Быть Руси под княгиней-христианкой

Гордо откинув голову на спинку кресла, положив руки на широкие подлокотники кресла, едва дотягиваясь носками сапожек до пола, Ольга мельком осмотрела застывших у дверей Золотой палаты жрецов и волхвов, остановила взгляд на верховном жреце Перуна. Тот, распрямив плечи и положив ладони на изогнутый верх посоха, тоже вперил взгляд в Ольгу. Они давно знали друг друга, много раз встречались и беседовали, однако с этого утра в их взаимоотношениях наступил новый поворот, и они как бы заново присматривались, чтобы заново оценить старого недруга и уже в зависимости от этого вести с ним разговор и предпринимать в дальнейшем какие-либо действия.

Верховный жрец Перуна мало походил на смиренного служителя Неба, всё выдавало в нём старого воина. Не белой домотканой рубахе было место на его широких плечах, а железной боевой кольчуге. На свой посох жрец опирался так, словно это была тяжёлая, всесокрушающая секира. Даже признаков кротости и послушания кому-то или чему-то нельзя было обнаружить в лице бывшего воина, наоборот, смелостью и решительностью дышали его черты. Не столь давно верховный жрец был воеводой, славился отвагой и презрением к смерти, под стягом князя Олега водил непобедимые дружины русичей на хазар и греков.

Нынешний верховный жрец и воевода Асмус были ближайшими соратниками князя Олега и его побратимами. Это Асмус во время знаменитого похода Олега на Царьград вогнал в обитые железом крепостные ворота стольного града Византии свой меч, а верховный жрец, в ту пору тоже воевода, подал князю свой щит. И этот славянский червлёный щит, повешенный Олегом на рукояти Асмусова меча, стал для ромеев напоминанием и грозным предостережением о могуществе Руси. Два сына верховного жреца сложили головы в боях с Новым Римом, поэтому бывший Олегов воевода был непримиримым врагом империи. Однако годы, многочисленные раны, перенесённые невзгоды и лишения походов не прошли для русича бесследно, и последние годы он стал служить Руси не мечом, а посредничеством между её сынами-воинами и их богами.

Но ненависть к Византии из души старого воина не ушла, а империя для него, как и для многих других русских дружинников, была неразрывно связана с Христом, чей лик был вышит на стягах легионов, с которыми он не раз вступал в сражения. Вот почему Ольга, став христианкой, приобрела в лице бывшего воеводы врага, не желавшего прежде простить ей измены языческим богам, а теперь не считающего возможным мириться с тем, что Русью, как и ненавистной ему Византией, начала править христианка.

   — Здрава будь, великая княгиня, — произнёс верховный жрец Перуна, чуть склонив и тут же подняв голову.

   — Желаю здравствовать и всем вам, гости дорогие, — ответила Ольга. — Что привело вас, умных, уважаемых на всей Руси, ко мне?

   — Весть о смерти великого князя Игоря в Древлянской земле, — вновь зазвучал голос верховного жреца Перуна. — Игорь был не только великим князем и твоим мужем, но и верным, послушным внуком Перуна. Мы, его братья по вере, те, к кому Игорь обращался в трудную для себя годину за советом, кто от его имени молил Небо даровать ему победу над недругами или ниспослать мир и покой на Русскую землю, хотим знать предсмертную волю великого князя.

   — Она такова: вся великокняжеская власть передаётся мне, его единственной законной жене, матери княжича-наследника и верной помощнице в державных делах. Кроме этого, Игорь велит отомстить древлянам, своим убийцам. Я подчиняюсь его воле и надеюсь, что ей будете послушны и вы, его братья по вере и бывшие сподвижники по ратным походам.

   — Предсмертная воля великого князя — закон для нас, — сказал верховный жрец Перуна. — Ежели он решил, что Русью станешь править ты... до возмужания княжича Святослава... так тому и быть. Но отчего мы не видим в палате юного великого князя Святослава, от имени которого тебе дозволено временно править? — И верховный жрец медленно перевёл взгляд на свободные три кресла на помосте.

Ольга поняла этот взгляд — он выражал удивление, что боковые кресла пусты, хотя по стародавним обычаям русичей одно из них сейчас должно быть занято. Ольга получила великокняжескую власть лишь временно и не должна была утаивать этого, что относительно к приёмам в Золотой палате значило, что рядом с ней должен находиться тот, от чьего имени она правила. Правда, у неё был выбор. Единолично взяв в свои руки всю власть и заняв среднее кресло, она обязана была сажать Святослава, как княжича-наследника, справа от себя. Ежели она пожелала бы стать просто вдовствующей великой княгиней, вынужденной взвалить на себя бремя управления державой наравне с малолетним княжичем, ей следовало уступить место великого князя ему, заняв, как прежде, место слева от него, но уже не как жена великого князя, а как его мать-соправительница. Но в том и другом случае присутствие Святослава было обязательным, ибо и по закону, и согласно завещанию Игоря великим князем был он, а Ольга ввиду его малолетства являлась лишь правительницей-временщицей.