Быть собой

Конечно, этот новенький вряд ли единственный Отмеченный в мире, однако, зная Фарнира, можно предположить, что расти южанин будет точно сорняк, который унавозили и полили. А значит, он не просто пойдет по кровавой дороге, а побежит по ней, перепрыгивая через овраги.

Но с этим можно бороться. Ненормальная сила и живучесть — не помеха для полубога. Куда большую опасность представляет собой маг, который уже сейчас входит в сотню, а может даже и в пять десятков сильнейших чародеев империи. Его-то и нужно уничтожить в первую очередь. Воин… Ну что ж, если получится, прихлопнем, не получится… А куда он денется-то? Из провинции Ганнория бежать особо некуда, разве что к другим варварам, которые не слишком ценят всяких там южан.

«Да, так и поступлю», — Анаториан принял решение и расставил для себя приоритеты, после чего проговорил:

— Очень хорошо, Лиций, Цирилен, вы отлично постарались и будете награждены за это.

— Служить вам, уже награда, о владыка, — дружно отозвались они.

Анаториан не испытывал на сей счет никаких иллюзий — будь у них возможность, каждый из этих таких преданных и таких исполнительных мужей вонзил бы ему в спину кинжал. Но, все равно, видеть такую покорность и исполнительность приятно.

— И все же, я придумаю, чем одарить вас, — усмехнулся Анаториан.

Он уже знал ответ на этот вопрос.

— Лиций станет сенатором. — Анаториан давно планировал как-нибудь поощрить своего верного слугу подобным образом. А тут и случай представился.

«Как же удивятся надменные, но бессильные болваны, когда к ним в сопровождении ликторов войдет новенький!» — не без злорадства подумал император.

Горбун с большим трудом сдержал рвущийся наружу восторг. Он низко поклонился, пробормотав слова благодарности.

— Цирилен же получит в свое распоряжение, как давно просил, запрещенный труд Атристиха.

Лицо мага расплылось в широкой улыбке. Еще бы, книга древнего мастера магии духа, последний экземпляр которой хранился в личной библиотеке императора, была для чародея куда ценнее какого-то там сенаторского звания. Император крайне неохотно делился любыми знаниями, связанными с пятой стихией, и потому добывать их приходилось буквально по крупицам.

Конечно же, эта книга сделает Цирилена могущественнее и опаснее, но не настолько, чтобы можно было волноваться. А вот Лицию станет невесело — Атристих интересовался снами и всем, что с ними связано.

Но это подождет. Сейчас важнее разобраться с угрозой.

— Однако сперва вы должны принести мне головы как Отмеченного, так и этого таинственного мага. Лиций, ты займешься ганнорским вопросом. Маги Цирилена станут тебе помогать.

— Слушаюсь, господин, — Лиций бросил торжественный взгляд на скривившегося повелителя стихий.

— Есть ли у тебя какие-нибудь вопросы?

— Да, господин, я не до конца понимаю, кто такие эти Отмеченные.

— Мало кто понимает, — Анаториан снизошел до ответа, рассудив, что Лиций сможет действовать правильнее, если будет знать, с чем имеет дело. — Истиной владеет лишь Зирриаг, для всех прочих же она — тайна. Известно лишь то, что изредка чудовище дарует избранным свое благословение. И чем больше те убивают, тем сильнее становятся. В землях империи подобные уродцы не появлялись уже, пожалуй, добрых две сотни лет. У варваров севера их еще можно встретить. Обычно они становятся вождями, или, по крайней мере, служат им, сдерживаемые чарами колдунов.

— Господин, но каким образом монстр выбирает себе жертв?

— Хочешь знать, в чем заключается избранность?

Горбун кивнул.

— Точно не скажу, но думаю, просто в способности пережить укус этой твари.

— Господин, будут ли у вас какие-нибудь дополнительные пожелания по поводу бунтовщика?

— Спрашиваешь, хочу ли я взять его живым?

— Да.

— Убей его и принеси голову, этого будет достаточно. Мне не интересно, откуда он появился.

— Слушаюсь.

— Хорошо, я больше тебя не задерживаю.

Горбун понял намек и заторопился к выходу. Как только он покинул комнату, император обратился к Цирилену.

— А для тебя у меня найдется другая работа.

— Вы говорите о мальчишке-колдуне?

— Да. Благословенная магия стихий не имеет права находиться в руках жалких варваров. Мы должны разобраться с этим.

— Но мы не знаем, куда он отправился.

— Знаем, — улыбнулся император. — По крайней мере, догадываемся.

— Вы говорите о…

— О восточной кампании.

Цирилен выглядел раздосадованным.

— Что такое, мой верный слуга? Ты все еще возражаешь против нее?

— Да, мой господин. Я не уверен, что мы готовы к подобной войне. Нападение на Атериаду означает войну либо с империей, либо с республикой, а то и с ними обеими сразу. Это опасно.

— Даже когда империей правит полубог? — усмехнулся богоравный. — Сомневаешься в победе?

— Ни на миг, однако, мы можем потерять множество хороших солдат.

— И что? — пожал плечами Анаториан. — Они — пыль под моими ногами. Лишь жизнь достойных имеет значение. А посему, когда Атериада падет, мы разыщем этого парнишку, и ты лично обезглавишь его. Никаких допросов, пленений и прочего. Ни он, ни Отмеченный не нужны мне живыми.

— Ты прав и мудр, о великий, — заученно пробубнил Цирилен. — Повинуюсь тебе.