Быть женщиной. Откровения отъявленной феминистки

В 22:23 включается пожарная сигнализация. Все лихорадочно эвакуируются на лужайку, а я обращаю внимание на отсутствие своих братьев и сестер. Возвращаясь в отель, чтобы найти их, – как мистер Бланден в фильме «Изумительный мистер Бланден»– я стучу в номер моей сестры. Все они здесь – все семеро – скачут по кровати под датчиком сигнализации и размахивают листком с перечнем гостиничных услуг.

– Зачем вы все набились сюда? – спрашиваю я, возникая в дверях в свадебном платье.

Они дружно поворачиваются ко мне. На всех короны из надувных шариков, сделанные человеком, мастерящим зверей, которого мы наняли, чтобы развлечь детей. Эдди держит в руках надувной меч.

– Он чувствует наше тепло! – говорит Уина, обкуренная и в панике. – Здесь должно быть только два человека, но набились мы все, и теперь он чувствует, что номер перегрет! Мы пытаемся его охладить!

Они продолжают размахивать листочками под потолком. Пожарная сигнализация смолкает. Сейчас 22:32. Я замужем. Я ложусь спать.

В течение следующих 11 лет ни один из гостей ни разу не вспоминал о нашей свадьбе. Похоже, все мы молчаливо согласились, что лучше все это забыть.

Хотя бы в одном отношении я проявила себя милосердной невестой – обошлась без девичника. Я провела ночь перед свадьбой в компании братьев и сестер, поедая чипсы и в пятидесятый раз пересматривая «Охотников за привидениями». По крайней мере здесь я проявила здравый смысл. Потому что проблема номер три современной свадьбы – это девичник.

3.  Девичник. То, что 20 лет назад было просто ночью в пивном баре (правда, с воплями до хрипоты) и обходилось в 30 фунтов, потраченных на «Бейлис», в наши дни превратилось в чудовищную потерю времени и денег для несчастных самоотверженных подружек невесты.

Кэз уже и в XXI веке успела превратить несколько девичников в сущий кошмар. Хотя меньшего любителя посещать свадьбы в целом мире не найти, своенравные глашатаи Гименея не меньше четырех раз обращали ее в главную подружку невесты. Однажды она так накачалась пивом, что вломилась на мальчишник жениха, желая поделиться с ним своими подозрениями, что он гей. На другом девичнике невеста – заметим, 50-го размера – настояла, чтобы все участницы нарядились в одинаковые атласные облегающие куртки, и так затянулась, что во время танца на роликах у нее возникла паника, а как следствие – истерическая гипервентиляция легких и оплата такси от Лондона до Стивенеджа. Вот еще девичник, с выездом в Северный Йоркшир: Кэз 15 метров съезжала по осыпи, выскочив из спортивного автомобиля, в котором вместо водителя за рулем находилась пьяная биологическая масса – впрочем, впоследствии мы сошлись, что такое могло случиться с каждым.

4.  «Здесь все, кого я люблю». Вы действительно хотите собрать в одном помещении всех, кого вы любите? Из этого редко выходит что-то путное. Я, например, не слишком лажу с чужими родственниками. На одной свадьбе (где я была подружкой невесты), случайно прознав, что мать невесты – страстная поклонница телеведущего Ричарда Маделея, я в подпитии попотчевала ее своей любимой байкой, что любимым ругательством Маделея было восклицание «трах-себя-в-рукав».

Через десять минут мне объяснили, что, будучи набожной христианкой, она буквально в первый раз услышала слово «трах».

Я не украсила собой и свадьбу Кэти и Джона. Помню, отец Кэти показывал мне их красивый белоснежный дом, а я таскалась следом, потягивая красное вино.

– А это мой любимый вид, – сказал отец Кэти, демонстрируя вид из окна спальни. – В ясный день можно различить долину прямо под нами.

В это время в окно влетела летучая мышь, прямо мне в лицо.

Я не знаю, имели ли вы дело с летучими мышами, поэтому поясню: она не оставляет вам достаточно времени для грамотной реакции. Вы действуете, скажем так, инстинктивно. Как выяснилось, моя инстинктивная реакция – завопить «твою мать!» и выплеснуть красное вино на самый белоснежный ковер в мире.

– Ах, боже мой, – сказал отец Кэти с присущей ему сдержанностью и вежливостью. – Я принесу полотенца.

– Черт! – кричала я, несясь по коридору. – Черт! Как же я вляпалась. Черт!

Разгромив кухню, я вернулась назад с бутылкой белого вина и принялась услужливо поливать им все вокруг.

– Белое вино уничтожает пятна красного! – надрывалась я. – Я видела по телику!

Я маниакально поливала белым вином ставший красным ковер и растирала пятна полотенцем.

Отец Кэти пересек комнату – живее, чем, на мой взгляд, был способен человек его возраста, – и осторожно отобрал у меня бутылку. И воззрился на нее – уже пустую.

– Ах, – молвил он с сожалением. – «Эльзас Гран Крю» урожая 1893 года.

Повисла долгая пауза.

– Впрочем, – он с безграничным благоговением коснулся бутылки кончиками пальцев, – оно было слишком теплым, чтобы пить.

Мини-такси из Тивертона добиралось полтора часа. Я провела это время за сараем, поедая сыр, чтобы протрезветь.