Бытие бездельника

Я доел наггетс, сделал два глотка пива и принялся за следующий. Дверь открылась, и вошел еще один посетитель. Парень, на вид лет тридцати. Довольно просто одет: спортивная кофта серого цвета, классические джинсы и коричневые ботинки из нубука. Он сделал несколько шагов, остановился и осмотрелся. На лице его было заметно легкое раздражение. Но, увидев свободный столик, он направился к барной стойке, и негатив на его лице почти сошел на нет. «Наверно, кто-то слегка устал от этого мира сегодня», — подумал я про себя. Дверь в бар снова отворилась, и вошла еще одна парочка. Парень с девушкой, оба лет двадцати пяти. Он в белой футболке и джинсах, а она в довольно легком платье и джинсовой куртке, которая была велика ей на несколько размеров. Очевидно, это была его куртка. Они, весело переговариваясь, подошли к барной стойке смотреть меню. Они перекинулись парой слов, и девушка пошла и весело плюхнулась за единственный свободный столик. На лицо парня, вошедшего до них и в этот момент берущего в руки кружку заказанного пива, вернулось прежнее выражение. Только брови на этот раз спустились еще ниже. Меня эта ситуация слегка рассмешила, я улыбнулся, но, чтобы никто не заметил, взял в руку кружку и стал пить пиво.

Тем временем депрессивный посетитель бара повернулся к барной стойке спиной и, держа в одной руке кружку пива, а в другой тарелку с чипсами, снова начал оглядывать помещение строгим взглядом.

Наши взгляды встретились. Он, видимо, решив, что это знак, решительно двинулся к моему столику. А я в этот момент пытался понять, буду я рад компании или же нет. С одной стороны, я должен быть рад компании, ведь в любом случае оставшийся вечер предстояло провести дома в одиночку. С другой, я не знал этого человека, а находить язык с новыми людьми мне всегда тяжело. За те пару мгновений, что он шел ко мне, я сделал вывод, что мне все равно.

— Везде занято, я присяду? — спросил он, подойдя.

— Конечно.

Он поставил на стол кружку и тарелку, затем устало плюхнулся на стул. Выглядело это так, будто он сутки напролет трудился не покладая рук и наконец-то получил долгожданный отдых.

— Любовнички хреновы, — сказал он, поглядывая на парочку, занявшую столик, за который он собирался сесть.

— Может, нет, — сказал я и сделал еще глоток пива.

— Что нет? — он обернулся ко мне и уставился на меня, сохранив прежнюю гримасу недовольства.

— Может, еще не любовнички, — спокойно ответил я.

— Ага! Ща! Сейчас люди начинают спать вместе раньше, чем за руки берутся!

Я посмотрел на влюбленных. У меня они не вызывали раздражения, как у моего собеседника, а, напротив, казались довольно милой парой. Но я не стал комментировать это. Спорить не хотелось. Поэтому я вновь принялся за еду. Мой сосед последовал моему примеру.

Раздался громкий звук, и заиграла какая-то музыка — по телевизору началась реклама. Парня напротив меня такой внезапно появившийся рекламный блок, похоже, напугал. Он слегка дернулся. А его брови опустились еще ниже. Он медленно повернул голову в сторону телевизора.

— Знаешь, что самое ужасное в рекламе? — сказал он, повернувшись ко мне.

— Даже не знаю, что выбрать, — усмехнулся я.

— Обесценивание людей.

— В каком смысле?

— Во многих, — сказал он. Он сделал еще глоток пива, поставил кружку на стол и слегка поерзал на стуле, устраиваясь поудобнее. — В рекламе и в кино люди слишком идеальные.

Я посмотрел на него и ничего не ответил, ожидая объяснения. К тому же изучать окружающих взглядом уже надоело. Он тем временем продолжил.

— Особенно в рекламе. Все такие красивые, молодые, хорошо одетые, фигура хорошая… Прям идеальные. Понимаешь?

— Пожалуй.

— Вот мы пялимся в экраны, а нам навязывают образы несуществующих людей. Этих людей нет на самом деле, но нам впаривают, что люди такими должны быть.

— Я бы не сказал, что впаривают…

— Оооо! Еще как! Постоянный наплыв образов слишком хороших во всем людей! И если даже у главного героя ролика геморрой или вся рожа в прыщах, к концу он будет здоровым красавцем. Все здоровые, все красивые, у всех голливудская улыбка.

— Ну, может, это стимул к самосовершенствованию. Насмотришься на таких, и самому лучше быть захочется.

— Да ведь не получится быть во всем хорошим! Ты же не станешь стремиться к какому-то одному образу из рекламы дезодорантов или подгузников.

— Нет, конечно, — рассмеялся я.

— В итоге ты все равно не станешь лучше них. А ведь сравнить с кем-то себя захочется.

— На это есть окружающие.

— В принципе, это верно… Но! Окружающих ты тоже будешь сравнивать с этими образами. А они, как и ты, никогда не будут лучше людей из телевизора. Ты ведь сразу заметишь кривые зубы, некрасивую родинку…

Я кивнул в ответ.

— А представь, сравнивать было бы не с чем! Не было бы этих людей из ящика. Тогда, допустим, девушку, которую ты бы в обычной жизни на семерочку бы оценил, так как по ящику красоток показывают, ты бы оценил на десятку!

— В принципе, если бы я не видел девушек красивее нее, то да.

— Вооот! — радостно сказал он, будто добился своего, и откинулся на спинку стула.

— Но в реальной жизни тоже бывают красивые люди.