Бытие бездельника

— Это да, но не в таких количествах, как нам ТВ показывает.

— Согласен.

— Их не настолько много, чтобы твою точку зрения поменять без помощи телевизора. И даже они начинают блекнуть благодаря ему.

Он сделал несколько больших глотков пива. Я последовал его примеру.

— Кстати, — он протянул мне руку. — Антон.

Я пожал ее и тоже представился.

— Но есть еще одна проблема во всем этом, — сказал он, наклоняясь к столу.

— И какая? — спросил я.

— Они нам впаривают моду на молодость.

Я засунул в рот последний наггетс. Беседа хорошо строилась и без моего участия. Так что я просто вопросительно посмотрел на него, пережевывая мясо.

— Обрати внимание, почти все эти идеальные люди — молодые. Людей старше сорока лет и тем более пятидесяти почти нет в рекламе.

— Встречаются иногда, — вставил я, дожевывая наггетс и запивая его пивом.

— Конечно, встречаются. В рекламе лекарств. Рекламодатель как считает, пошли седые волосы? Тебе больше не нужны модные ботинки и современный гаджет. Теперь тебе необходима только мазь от запора и таблетки от радикулита. Ну… или наоборот.

Я опять засмеялся.

— Погано то, что старым быть не модно. Да и не то что старым… Просто модно быть молодым, иначе ты не в тренде.

— Думаю, ты прав. Людей в возрасте действительно редко встретишь в рекламе.

— Конечно, прав! Они как бы намекают, что если тебе за сорок, то все! Пора к отходу готовиться! Только мазей и таблеток купи, чтоб проще было.

— Женщинам и так несладко. Они вечно переживают из-за возраста.

— Бабы-то? Да, они любят это дело. Но здесь мода на молодость тоже хорошо впишется. Так легче косметику и барахло впарить. Типа, тебе сорок? На, купи этот крем, тот шампунь и еще кучу всякой фигни ненужной, может, сойдешь на тридцать восемь. Главное трать бабок побольше!

— Знаешь, у каждого своя голова на плечах есть. Пусть сами решают, на что тратиться.

— Так как самим-то? Если этим дерьмом тебя постоянно поливает, как дождь в Англии. — Он допил пиво. — Ща вернусь.

Я остался сидеть и думать над его словами. Мое пиво тоже уже заканчивалось. Я допил и решил последовать его примеру. Когда он вернулся с полной кружкой, пена с которой несколько раз капнула на пол, пока он шел к столику, я встал и тоже пошел за добавкой. Напиваться не хотелось, но бунтарские разговоры Антона казались мне лучшим из остальных вариантов унылого проведения вечера.

— Я соглашусь, что многое из этого лишнее, но так уж давно устроено. У людей работа такая, — сказал я, присаживаясь обратно за столик.

— Нафиг этих людей! Если бы они не получали свою зарплату, ты бы либо не купил это дерьмо, либо заплатил бы за него меньше.

Он поднял кружку, призывая чокнуться. Я поднял свою, кружки в наших руках стукнулись друг о друга, издавая характерный звук. Мы отпили пива.

— Вот смотри, у тебя ведь сравнительно новый телефон?

— Да, полгода назад купил.

— А со старым что?

— Да ничего. Устарел. Этот побыстрее, гнется лучше…

— А это все так необходимо? — перебил он меня.

— Я бы не сказал, что это необходимо. Просто это лучше, чем то, что было.

— А ты уверен, что то, что у тебя сейчас, лучше, чем то, что могло бы быть?

— Конечно, я же сказал, он лучше гнется, работает быстрее.

— Я не об этом, — Антон помотал головой.

— А о чем тогда?

— Вот, смотри, из рекламы ты узнал, что теперь есть новая модель. Верно?

— Верно.

— Там тебе сказали, что новая модель во всем лучше, чем твоя старая. Верно?

— Верно.

— У меня к тебе такой вопрос: а если бы тебе не сказали, что теперь есть новая модель, которая лучше твоей, как бы ты к ней относился?

— Как и раньше, наверно.

— Согласись, когда ты узнал, что новая модель лучше старой, ты понял, что старая хуже новой?

— Да, это логично.

— Они сами же антирекламируют свою старую модель. Забавно, да?

Я кивнул, отхлебывая пиво.

— Так вот. Тебя заставили потратить деньги на то, в чем не было необходимости. Ты мог ходить со старым телефоном и оставаться довольным им. А главное, ты мог потратить деньги на путешествие или какое-то действие, которое бы на всю жизнь засело в твоей памяти. Или банально сохранить их, чтобы в будущем не лезть в очередной кредит.

— Но мне нравится эта штука. Я пользуюсь им каждый день. Я не жалею потраченных денег.

— Зато в старости, когда ты станешь немодным, ты не будешь так думать! — Я заметил, что вторая кружка Антона тоже уже почти опустела. На щеках проступил румянец. Говорить он стал громче. К этому добавилась активная жестикуляция.

— А как, по-твоему, я буду думать? — поинтересовался я.

— Ты будешь думать: «На что я просрал свою жизнь? Нафиг я сидел в этой дыре и тратил все на абсолютно ненужные вещи? А не был ли я мудаком? А не остался ли я им?».

Надо сказать, это меня слегка разозлило. Я довольно жестко ответил:

— А ты откуда знаешь, как я живу?! Мы с тобой лишь полчаса знакомы. А ты уже выводы о всей моей жизни делаешь. Не рановато ли?

Антон впервые за время нашего разговора замолчал на какое-то время. Сначала он смотрел мне в глаза, потом опустил взгляд на свою кружку.

— Че-то я разошелся, согласен. Извини.

— Да ничего, — я тоже начал успокаиваться.