Бытие

59 Иона

Искусственный морской змей кружным путем нес Бина над океанским дном, над бесконечными туманными каньонами и грязевыми равнинами.

Пассажирский отсек, хоть и обитый мягким материалом, был очень тесным. И транспортный робот не был так болтлив и дружелюбен, как суррогатный пингвин доктора Нгуена. Отвечая коротко и сжато, он отказался предоставить веб-экран, очки или какое-либо другое средство иртронного отвлечения.

По большей части робот молчал.

Во всяком случае, молчал, насколько может молчать моторизованный питон, который тайно плывет, змеясь, через огромный и преимущественно пустой океан. Он явно избегал контактов с людьми – что в эти дни, в этот век нелегко даже вдали от корабельных маршрутов и берегов. Несколько раз Бина бросало в сторону, когда змей резко поворачивал и нырял, укрываясь за каким-нибудь подводным холмом, в ущелье или даже на метр зарываясь в ил и необычно затихая, как будто прятался от хищников. В двух таких случаях Бину чудился слабый гул двигателя; этот гул постепенно набирал высоту и громкость, потом снова ослаб и рассеялся. А потом змей стряхивал с себя ил, и их путешествие возобновлялось.

Даже его метод передвижения, казалось, был создан для скрытности. В основе большей части подводных систем обнаружения лежало восприятие звуков, а не извивов гигантской змеи.

Конечно, следы человека виднелись повсюду. Дно океана представляло собой огромную свалку даже там, где не было ни рыбы, ни водорослей, ни каких-нибудь полезных ископаемых. Следы кораблекрушений представляли достойное зрелище. Но гораздо чаще Бин видел обычный мусор вроде рваных рыболовных сетей, которые напоминали огромные редкие смертоносные облака, плывущие по течению, забитые рыбными скелетами и панцирями черепах. Или стаи пластиковых бутылок и контейнеров, которые качались рядом с медузами, почти не отличаясь от них. Однажды он увидел с десяток огромных грузовых контейнеров, должно быть, очень давно упавших с большого фрейтера: из разбитых контейнеров на сорок гектаров рассыпались громоздкие старомодные компьютеры и телевизоры.

Я привык жить среди мусора. Но мне всегда казалось, что открытое море лучше – чище, – чем Хуанпу.

Потеряв представление о времени, он дремал, а робот продолжал змеиться в обширном пустом пространстве – казалось, безжизненном, как Луна…

…потом Бин внезапно просыпался, смотрел в маленькое окно и обнаруживал, что его несут вдоль подводного горного хребта, с виду бесконечной череды остроконечных утесов, которые поднимались почти к самой сверкающей поверхности, но они казались еще более необычными, потому что их склоны уходили в бесконечную глубину. Очевидно, механическое устройство, проглотившее Бина, старалось сбить со следа все возможные погони. И проход через горный лабиринт должен был этому помочь.

Немного придя в себя, Бин распечатал брикеты с едой, которые обнаружил в небольшом отделении возле своей левой руки. В небольшой банке была пресная вода. Здесь же нашлось полотенце, которое Бин увлажнил и промыл свои ссадины. Простое втягивающее устройство – для отходов – не требовало дополнительных объяснений, хотя пользоваться им было неудобно. После этого путешествие превратилось в отчаянную борьбу со скукой и клаустрофобией – к досаде, вызванной ограничением в движении, добавлялись тревожные мысли о будущем.

Змей ничего не объяснял, он вообще говорил очень мало и не отвечал на вопросы, даже когда Бин спросил об источниках черной воды, которая била из ущелий соседнего хребта, похожая на столбы дыма над сильным огнем.

Бину пришло в голову, что не стоило радоваться тому, что хозяева этого сложного устройства включили окно. В рассказах и видеодрамах похитители завязывают жертве глаза, если собираются потом ее отпустить.

А вот когда их это не беспокоит, стоит испугаться. Если тебе позволяют видеть дорогу к логову похитителей, значит, они считают, что ты никогда не сможешь о ней рассказать.

С другой стороны, кто может отличить один смутно обрисованный хребет от другого? Это немного успокоило Бина, но потом он вспомнил о помощнике визуального восприятия, который доктор Нгуен поместил в его правый глаз. Прибор приближал все, на что ни посмотри, делал ясной туманную сцену за окном, и Бин уже принимал это как должное. Теперь он понял, что без этого прибора вообще ничего бы не увидел!

Они считают, что у бедняка вроде меня не может быть такого устройства?

Он думал о своем имплантате. Может, эта штука даже записывает все, что видит Бин? В таком случае он похож на жертву похищения, которая играет с судьбой, подглядывая из-под повязки на глазах.