– Ну, мне нужно съездить… Что это было?
– О чем ты?
– Ш-ш-ш… – она прислушалась. – Писк. У тебя только что что-то пропищало.
– У меня пропищало? Что ты имеешь в виду? – засмеялся я. – Я не… – я разом прекратил смеяться. С диким рвением я схватился за чехол с моим мобильным и вытащил его рывком. Он как раз звонил кому-то. Я настроил его так, что, когда он работал, он периодически подавал сигнал и показывал, сколько минут я проговорил за последний звонок. Он был включен, он звонил, и на экране была надпись «Сара». В качестве эксперимента я поднес его к уху, так можно слушать, как тикает бомба. На другом конце не было звука, но звонок был сделан.
Я ударил пальцем по кнопке, чтобы повесить трубку, и посмотрел на часы.
– Что там? – спросила Джорджи нетерпеливо.
– Сара.
– Сара была у телефона? – выдохнула она. – Что? Она тебе звонила или…
– Нет-нет, я ей звонил…
– Как это? Быстрый набор?
– Наверное. Или голосовой набор: я запрограммировал телефон так, что он звонит некоторым людям, если назвать их имя. Нужно нажать всего одну кнопку. Если она была случайно нажата, пока мы… сама понимаешь и потом один из нас назвал ее имя достаточно громко, чтобы телефон воспринял это как команду, то ее номер был набран автоматически.
– Господи.
– Чертовы телефоны, – сплюнул я. – Чертовы идиотские мать твою мобильные блин телефоны.
– Значит, Сара слышала…
– Нет, звонок был на ее мобильный. А она всегда выключает его, когда на работе.
– Фу-у-у, – Джорджи откинулась назад, с облегчением облокотившись о стену.
– Никакое не «фу-у-у», черт возьми. Звонок просто перевелся на ящик голосовой почты. Сразу после работы она включит телефон, а там написано «новое сообщение», и в качестве угощения ей предложат запись нашего траха.
– А она будет знать, что это мы? Разве мы что-нибудь говорили?
– Я не помню. Но она знает, что это с моего телефона, и я уверен, она поймет, что это трах. Знаешь, трах легко различить, как думаешь?
– Да… к тому же, мне кажется, мы все-таки что-то говорили.
– Да… мне кажется, говорили… – Меня прошиб холодный пот. Мои конечности заныли, и тысячи мыслей зароились в голове. Я не мог задержаться ни на одной из них, потому что до того, как я мог довести одну до логического конца, другая, еще ужаснее, уже занимала ее место.
Джорджи кусала губу.
– Когда Сара заканчивает работу? – спросила она.
– В половине шестого. У нас есть… – я снова глянул на часы… – сорок девять минут до того, как она включит телефон.
VII
Глава 11
– Когда мы будем в Эдинбурге? – спросила Джордж.
– По расписанию поезд приходит в 16.52, но он опоздает.
– Откуда ты знаешь?
– Потому что это чертов поезд, – ответил я. По выражению лица Джорджи было понятно, что можно было бы сказать это и с меньшим раздражением. – Извини… Извини меня. Просто я… – Я поцеловал ее в щеку и обнял. Я обнял Джорджи очень крепко. Как будто, если бы я прижимал ее к себе так сильно и мы были совсем близко друг к другу, я был бы спасен. Мы оказались бы друг в друге: наше единство стало бы неразрушимо и существовало бы параллельно всему миру. Изолированное. Защищенное.
– Я не могу дышать, – сказала Джорджи.
– Я знаю, – отметил я, – я тоже. Весь словно сжатый кулак…
– Нет, я не могу дышать – ты душишь меня.
– А, понятно… – Я отпустил ее и отступил назад на полшага. – Извини.
– А что, если поезд придет вовремя? Ты сможешь добраться до ее магазина до того, как Сара закончит работу?
– Ну… я не знаю. Да. От станции пешком тридцать восемь минут. А если бы я поймал такси, у меня была бы в запасе куча времени… но видишь ли, все зависит от поезда, да и смогу ли я поймать такси в это время дня, во время фестиваля?
– Тогда все будет в порядке.
– Откуда ты знаешь?
– Потому что лучше всего думать именно так. Позитивная визуализация, как говорят терапевты. Ну, или это скорее имеет отношение к личным отношениям…
– Может быть, позвонить твоему терапевту и узнать, какая визуализация работает в поездах?