Бывшая

За кулисами темно и шумно, пахнет пылью, подобрав пышные юбки, я иду в нашу с Элкой грим?рку.

— Ну, на чём остановились? — спрашивает Элка.

— Шить будут.

— Начинается, — смеясь, закатывает глаза Элка, — сейчас затаскают тебя по примеркам. Будут пять раз фасон менять и булавками тыкать. Не люблю.

И я не в восторге, представляю это муторное занятие, но всё равно на душе светло и ясно. Внутри будто парят птицы. Я только и жду конца рабочего дня, чтобы сбежать к «своим». Хочу приготовить что-нибудь вкусненькое для девочек, а потом мы вместе дождёмся папу. От мысли, что я буду снова спать в постели Макара, по телу расползается жидкий огонь.

— Вот мне быстро утвердили, — грустно пожимает плечами Элка. — Немного обидно, как будто Богомолову всё равно, в чём я буду на спектакле.

— Не говори глупостей. Это его детище. К тому же он тебя очень уважает.

— Варь, я не вчера родилась, с тех пор, как я продула на конкурсе, он меня игнорирует.

Элка участвовала от нашего театра в международном соревновании по актёрскому мастерству «Виват», и зрители вместе с жюри поставили ей всего три балла из двадцати возможных. Её монолог ставил Богомолов, но себя он виноватым не считает и свалил всё только на хреновую игру актрисы.

— Скоро это забудется.

Мы обе молчим, я вообще от этого конкурса отказалась — не настолько в себе уверена, да и расстраиваться пока не хочу.

— На обед пойдём? — резко меняется в лице Элка, недаром артистка. Из открытой и ранимой мгновенно превращается в укротительницу тигров.

— Мне нужно стрелять глазками и купаться в мужском внимании, чтобы загладить боль от случившегося фиаско.

— Конечно, пойдем, — улыбаюсь подруге, подхватив сумочку.

Сегодня утром я обнаружила несколько крупных купюр у себя в кошельке. Ох уж этот Макар Романович, знал ведь, что деньги не возьму и просто засунул их, пока я была в душе.

В столовую мы не идём. Шикуем. Останавливаем свой выбор на кафе «Гармония» недалеко от нашего театра. В меню выбираем салаты, отбивные и ещё сок с маленькими сладкими десертами. Очень хочется борща, но Элка называет его несексуальным. Посмеявшись, я отказываюсь от идеи есть покрасневшую вареную капусту, измазанную в сметане.

— У них салата такая куча, что мне одной заправки на неделю хватит, к тому же тут сыр, орехи и кусочки мяса, не умрешь с голоду. Вот те ребята на нас смотрят. А ты с борщом. Дурной тон.

— Да, очень сытно, — смеюсь.

— Кстати. — Наколов на вилку огурец, переглядывается Элка с молодым блондином за соседним столиком. — Видела твоего бывшего.

Мне не хочется говорить о Макаре. Мне не нравится, что Элка видела его без меня, мне вообще дискомфортно от того, что она помнит, как он выглядит, и замечает его на улице.

— Когда? — аккуратно спрашиваю, чтобы не выдать участившееся дыхание.

Когда речь заходит о моём новом любовнике, бывшем муже и отце моих детей, я не могу вести себя адекватно, мне хочется перегрызть всем женщинам мира глотки за то, что они просто смотрят на него.

— Вчера в обеденный перерыв, пока вы скороговорки учили, я ходила в магазин на Спасской, решила там, внизу, на первом этаже, перекусить. Он в кафе был с какой-то бабой, наверное, завёл отношения, во всяком случае, мне так показалось.

— Может по работе? — еле-еле выдавливаю из себя, задрожав от липкого, ползущего по спине страха.

Макар мне ничего не обещал. И в голову тут же лезет ужасный бред. Возможно, ему удобно, что я теперь присматриваю за детьми? Он меня трахает, а в это время ведёт параллельную жизнь с кем-то более подходящим? Мы ведь нигде толком не были, только трахались и проводили время с детьми. Я однозначно лучше няни, а Валентина Павловна устаёт. Мне становится нехорошо. Ревность расковыривает мою грудную клетку, выпуская наружу кровь и внутренние органы.

— Не похоже, что по работе, — отвечает Элка, не змечая моего состояния, — он ко мне спиной сидел, а она напротив, прямо через стол к нему лезла, хохотала, активная барышня.

— Как она выглядела?

— Эмм, шикарная такая, офисная штучка, причём недешёвая. Волосы светлые, идеальные. Макияж, — Элка закатывает глаза, —а какие у нее туфли! И красные ногти, прям издалека видно было: черный костюм, белая блузка и вот эти ногти в цвет помады, да и сумочка тоже в тон. А ещё все пальцы в кольцах и кулон в приподнятых лифчиком сиськах, я прям запомнила этот кулон, он там тупо лежал, как на полке.

У меня огурец застревает в горле. Она хорошо её рассмотрела.

— Платиновая блондинка?

— Да! — Щёлкает пальцами.

— Волосы вот такие? — Будто в тумане указываю на плечи, добавляя: — И идеально ровные, как штора.

— Точно! — смеётся Элка. — Да ты не волнуйся так, Варь, у вас дети общие, никуда он не денется от тебя. К тому же он к ней не лез, это она больше, он вроде молча ел, наклонившись над тарелкой.

— Понятно.