Бывшая

От близости его тела и невероятного количества концентрированного мужского запаха внизу живота непроизвольно начинает гореть. Хочется послать саму себя матом, но я сдерживаюсь, в конце концов, это всего лишь физиология и я не в силах её изменить. Макар немного успокоился и теперь несёт меня молча.

— Не обязательно таскать меня на руках, я могу опереться на твоё плечо и прыгать на одной ноге.

— И девочки с бабушкой успеют прийти из сада, поспать и уйти в него заново, — привычно шутит Макар.

Смирившись, обхватываю его крупную шею. Он молча подносит меня к лифту и, чтобы попасть внутрь кабины, на секунду ставит на бетонный пол, вдавливая в панель серебристую кнопку.

Меня тут же сковывают паника и отвращение. Я не могу зайти туда с ним. Это ведь тот самый лифт. А моё сердце и так бьется в нездоровом бешеном ритме, боюсь, меня снова вырвет. Я начинаю дышать чаще, словно клаустрофоб, попавший в замкнутое пространство.

— Знаешь, пожалуй, на лифте мы не поедем. — Подхватывает меня Макар, толкая ногой дверь на лестницу.

Он заметил мою реакцию. Понял и принял решение идти пешком. Мне становится легче. Но это слишком высоко. Подниматься наверх со мной на руках — просто безумие.

— Макар, десятый этаж?!

Бывший муж, усмехнувшись, заносит меня на лестничную площадку. Надо сказать, как бы сильно я ни была на него обижена, то, как он спокойно шагает со мной на руках, будто я совсем ничего не вешу, впечатляет. Глупое женское сердце млеет, и я неосознанно цепляюсь за мощную шею и широкие плечи сильнее, чем это требуется.

— Почему ты не на работе?

— Взял несколько выходных.

Он выглядит не очень. Я сразу же пугаюсь, начиная надумывать, что у Макара какие-то проблемы со здоровьем. Но будь он болен, разве смог бы меня так легко нести? Тут что-то другое.

С ума сойти, замечаю я на седьмом этаже, он даже не запыхался. Пятьдесят пять килограмм — это, конечно, не восемьдесят, но семь этажей по тридцать ступеней в каждом пролете?! Беру себя в руки, ком из ревности, обиды и разочарования возвращается на место. Запихиваю восхищение куда подальше.

Макар ставит меня перед дверью, открывает её и в ноздри тут же попадает сп?ртый воздух. Обычно здесь не так душно. В квартире бардак, окна завешены, в открытую дверь спальни видно, что кровать не заправлена. Подушки валяются на полу. В детскую вообще страшно глянуть.

Макар ловит мой шокированный взгляд.

— Извини, настроения убираться не было. Сейчас я наведу порядок.

Я хочу ему помочь, но Макар даже слышать об этом не желает, он усаживает меня на диван и начинает носиться туда-сюда с пылесосом и тряпками. Чувствую усебя странно, как беспомощная кукла или неразумное дитя. Но нога начинает болеть сильнее, и, скривившись, решаю встать за мазью, за что тут же получаю нагоняй.

— Говори, что нужно, Варвара.

— Мне нужно в туалет и воды, хочу выпить обезболивающее, а ещё у меня болит нога и мне надо намазать её. И было бы неплохо переодеться, сменки с собой у меня нет. Вообще, совершенно глупая идея, всё равно придётся ехать на такси обратно, когда девочки уснут.

— Ты никуда не поедешь.

Макар исчезает в спальне, по звуку слышу, что он открывает шкафы и ящики. Кто дал ему право командовать? Мы даже не встречаемся. Бывший возвращается со своими шортами и майкой в руках.

— Я не буду надевать твою одежду, — качаю головой.

Мы в ссоре, расстались до конца жизни, а я сейчас буду его майку носить на голое тело. Он реально так думает?

Макар толкает мне одежду, продолжая заниматься своими делами. Вот теперь и он разозлился. Если в машине он говорил правду, то теперь не права я и веду себя как стерва. Ну почему в жизни всё так сложно?

— У нас не те отношения, Макар.

— Связи не вижу, — пожимает плечами Макар, размахивая веником.

Он смотрел на меня так открыто. Он так целовал меня. Может быть всё-таки он не врал, и эта женщина сама пришла к нему?

— Тогда отвернись, пожалуйста. — Не могу расслабиться и по-прежнему борюсь за свою независимость.

Макар застывает, горько улыбнувшись.

— Варя, я, конечно, не считал, но думаю, что видел тебя голой очень много раз.

— Сейчас это другое.

Макар, ухмыльнувшись, демонстративно поворачивается ко мне спиной. Я натягиваю его вещи и кладу ногу на диван. Поморщившись, тянусь за тюбиком.

— Давай я. — Возникает из ниоткуда мой бывший муж и, быстро пробежав инструкцию глазами, обильно поливает прозрачной вязкой субстанцией мою припухшую ногу, затем медленно начинает втирать.

— Помнишь, — улыбается Макар, его синие глаза и эта улыбка для меня, как стакан вина для алкоголика, меня тут же обжигает непрошеным теплом, отворачиваюсь, прикусив губу, — однажды ты содрала коленки, когда мы ездили на великах, и я тебе как маленькой дул на них, пока обмазывал зеленкой.

— Нет, — вру я.

Конечно, я помню, я всё помню.

Мы зависаем друг на друге, его горячая ладонь, слишком долго лежит на моей ноге.

— Хватит уже мазать, — грубо отворачиваюсь, высвобождая свою конечность.