Бывшая в употреблении

Я только усмехнулся — Кир на самом деле стал мне почти братом, знал меня, как облупленное яйцо, видел насквозь и выкроил для меня пару дней, потому что ждал. Потому и стоял у окна. И чайник был полнехонький и совершенно холодный…

Мы молча спустились в лифте, молча сели в машину, молча выехали со двора. Лишь на оживленной трассе я, не поворачиваясь к другу, чувствуя, как затапливает теплотой все нутро и щекочет во всем теле, как пацан, впервые познавший, объявил:

— Я Катю поцеловал…

— Не с того начинаешь, — хмыкнул Кир.

И я заржал как конь, до слез. Получил тычок кулаком от друга, тоже захохотавшего. Так и ехали, как два упоротых веселящим газом придурка, пока друг вдруг не заорал:

— Тормози! Тормози! — Я уже чуть не вдавил педаль тормоза в пол, но молниеносно оценил обстановку и не увидел проблем, требовавших такого экстренного решения. — Вот к тому магазинчику съезжай… — потребовал Кир и повернулся ко мне: — Да не бойся ты тормозить на всем ходу, я же уже оценил обстановку, взвесил «за» и «против», просчитал перспективы, спрогнозировал действия других участников движения — все ок, брат. Просто тормози. — И вышел из машины, оставив меня с полной уверенностью, что говорил не о том, о чем могло показаться на первый взгляд. Вернулся он через несколько минут с кегой хорошего пива и пакетом, из которого одуряюще пахло копченой рыбой. — Ты как-то неправильно развязал, братело, сам на сам — не по-дружески это, — таки укорил, устраивая покупки за спинкой своего сиденья…

Больше в этот день мы о Кате не говорили, хотя все мои мысли были с ней. Я мог представить каждое ее движение: как она читает, пьет чай, идет в вагон-ресторан, иронично вздергивает бровь на какой-нибудь вопрос моей жены… О ней думал меньше всего. Насвистывал веселый мотивчик, затирая стены шпаклевкой, нарезая обои, укладывая снова ламинат…

Шашлыки, холодное пиво, как когда-то прежде, разговоры с лучшим другом обо всем — казалось, жизнь налаживается, приобретает ясные очертания, как кромка деревьев на фоне огненного заката, подернутого дымом из мангала. И все это было идеально само по себе, дышало жизнью, радовало. Даже мысли о Катюше, смакование еще незабытого вкуса нашего поцелуя и ощущения ее тела в ладонях было уместным и правильным, заставляло сердце ликовать, предвкушать и ждать. Жить…

* * *

Если эта девица думала, что я сделаю ее дорогу невыносимой — она ошиблась. Даже в мыслях не было. Рассказывать однокласснику я ничего не собиралась, но и позволить этой сучке носиться по кобелям — тоже. Дима не заслуживает такого к себе отношения. Обмен «любезностями», который состоялся с этой шлюхой, не в моем стиле и оставил на душе гадкое послевкусие. Я уже корила себя, что опустилась до ее уровня, но в тот момент была уверена, что другого тона и слов она бы не восприняла. Наблюдала за соседкой исподтишка и понимала Димку как мужчину: красивая, с полной аппетитной грудью и губками, точеная фигурка и черты лица, холеная, идеальная во всем — любое ее движение, даже самое незначительное, любая поза — шедевр! Ни лохматая прическа, ни дырочка, протертая ногтем на носке, ни крошки на губах, ни растрепанная одежда совершенно не портили ее. Она вызывала стойкое желание утереть ей сопли, накормить с ложки, покачать на ручках, чмокнуть раскрасневшуюся с идеальной кожей щечку… Не у меня, конечно, но я прекрасно понимала, как эту неиспорченную временем красоту воспринимают мужчины. Сабина — чистый секс в каждом ее проявлении. Даже я любовалась ею, потому что признавала — она чертовски хороша. Абсолютно понятно, на что попался бобыль Димка.

Я помнила рассказ Кирилла о знакомстве одноклассника с этой девкой и пятьсот раз уже пожалела, что не призналась мужу в измене сразу. Надо было… Но я упустила время, как его упустил когда-то Димка. Мы оба натворили дел. Нерешительность — плохой попутчик, когда дело касается любви.

Листала детектив бездумно, доедала безвкусно яблоко и мыслями была далеко от поезда, примы, гастролей… Думала о любимом мужчине, могла представить его в каждую минуту: как ест, спит, держит руль, улыбается, смотрит исподлобья, когда упрямится, как готовит яичницу или мясо на мангале, как… занимается сексом.

Зажмурилась, чтобы прогнать возникшую в воображении картину, как он трахает жену. В груди заполыхала ревность. Эта девица наверняка в постели очень горячая штучка.

Но поцеловал он на прощание меня. А к ней даже не прикоснулся. Уткнулась лбом в колени, чтобы скрыть от попутчицы довольную улыбку. Я не стану Димке любовницей, но это не мешало мне сейчас наслаждаться воспоминанием об украденном кусочке счастья.

Знала бы об этом Сабина, наш с ней разговор был бы другим.

* * *