Бывшие друзьями не бывают (СИ)

Прикрываю глаза, давая волю новой порции слез, и прикусываю ребро ладони, чтобы рыдать молча.

- Это чудо, Владюш… Наше чудо, с которым я, к сожаление, не справилась…

Я не вижу, что там происходит на заднем плане, но представляю, как Яна закусывает губу, и берет Влада за руку.

- Ты ведь не оставишь меня, родной? После операции… Мои шансы забеременеть вполовину ниже… Но мы ведь не отступимся, верно? Мы говорили с тобой, ты помнишь, ты так хотел ребенка…

Я вылетаю из палаты, на ходу глотая слезы, не в силах больше слышать это. Зачем мы были вместе?! К чему совершили этот поступок?! Я позволила себе одну счастливую ночь, а теперь не расплачусь за это до конца жизни.

Я теряюсь в бесконечных больничных коридорах, нахожу отдаленную скамейку, и сажусь на нее, рыдая в ладони. Как мне после этого смотреть в глаза подруге?! Как не сойти с ума от собственной «грязи»?!

Не знаю, сколько сижу здесь, когда чьи-то руки отнимают мои ладони от лица, и впихивают в них стаканчик из кофейного автомата. Поднимаю взгляд, и хочется рвануть куда подальше.

- Горячий шоколад, - мрачно поясняет Влад, глядя в стену перед собой, - пей, Бель, и не спорь со мной.

Молча делаю глоток, и не знаю, что говорить. Я должна извиниться? Это же полный бред… Или поддержать его? Он ведь тоже потерял ребенка…

- Я хуй знает, как это получилось, - вдруг начинает говорить сам Влад, все также глядя прямо, - мы говорили о детях, это правда. Еще пару месяцев назад. Я сказал, что хочу, но позже, через пару лет точно. После этого Янка тему не поднимала, и я решил, что она того же мнения…

Он потирает глаза ладонью, но продолжает говорить, будто должен объяснить мне что-то.

- Она сказала, что предохраняется. Поначалу я контролировал это сам, но потом решил, что Яна достаточно… благоразумна. И отпустил ситуацию.

Он замолкает, и я делаю еще глоток шоколада. Влад не виноват, я знала это с самого начала, но все равно становится легче от того, что этот мужчина не потерял своего благородства.

- Бель, это все какой-то не укладывающийся в моей голове пиздец, но прошу, не сбегай больше. Мне… Нужно знать где ты. Пока хотя бы так.

А мне нужно оттереть от себя то, что я совершила, хоть это и невозможно. Поэтому отдаю обратно полупустой стаканчик, встаю, и максимально спокойно отвечаю:

- Я буду дома, Влад. Все… Со мной все в порядке. Занимайся Яной, прошу, ты ей сейчас очень нужен.

- Ты ведь не пустишь меня вечером?

Его взгляд – злой, с прищуром, будто я последняя, кто мог предать его. Но я итак допустила слишком много ошибок, поэтому делая шаг в сторону.

- Нам лучше пока не видеться, Влад. Прости… За все прости. И скажи Яне, что я люблю ее…

Я позорно сбегаю, спрашиваю у медсестры выход, и, когда оказываюсь на свежем воздухе, дышу глубоко и быстро.

Не хочу возвращаться в квартиру, где все простыни пахнут Владом. Просто не смогу там ни жить, ни работать. Поэтому плетусь к электричке, и покупаю билет туда, где всегда тепло, пахнет жареным луком, а в морозилке вкусное сало с прожилками.

К деду. Мне срочно нужно к деду.

Глава 21

Бель

Дед у меня – офигенный.

Крепкий, загорелый, с прямой спиной, и недавно отращенной седой бородой, слегка прикрывающей шею. Вечно улыбающийся и с татушкой на руке у большого пальца: «Соня».

Я знаю, что это имя нашей бабушки, но дед упорно всем доказывает, что это в честь его лучшего друга – Сани, просто «а» от времени подтерлась. Бабушка всегда закатывает глаза при этом, а потом шепотом мне сообщает, что дед не хочет выпадать из образа «настоящего мужика».

Мне всегда смешно наблюдать за их перепалками, а потому, стоя у ворот небольшого одноэтажного домика, я предвкушающе зажмуриваюсь. Две тяжелые сумки с гостинцами из ближайшего супермаркета оттягивают руки, но мне хорошо, как всегда перед встречей с родными.

- Белька! – радуется дед, когда я улыбаюсь как могу широко на его приветствие, - ты чего не позвонила, я бы встретил… Давай пакеты, чего набрала опять…

- Дед, да не тяжело же! Тем более, чем тебе бегать, там обратно в горку идти…

- Дак я бы бабку отправил, ей все на месте не сидится! Хоть смоталась бы, дала мне в тишине полчаса пожить… Чего приперлась-то?

Я висну на его шее, как только он освобождает мне руки. Целую в пахнущую табаком щеку, дергаю за бороду со словами: «Трах-тибидох!» и, смеясь, иду в натопленный домик.

- Соскучилась я, что, не могу приехать?

- Можешь, чего не можешь-то… Почаще бы приезжала, не удивлялся бы так…

Мне все равно на это деланное ворчание, потому что знаю, что родители ездят каждые выходные. Я – реже, но тоже не раз в месяц, поэтому его слова просто дань старческому бухтению.

- Ба, привет!

Все еще бойкая старушка подпрыгивает у стола с тазиком, и мчится ко мне, отодвигая с дороги деда.

- Бейля, ты! А я как чувствовала, пироги поставила…

- Ага, чувствовала она, два дня уже прошу…

- Не ворчи, иди лучше чайник ставь! Сейчас кушать будем, ох, ничего ведь нет, надо было позвонить! Только суп куриный, да салат зимний, ну можно еще яичницу пожарить…