Бывшие. Я тебя верну!

Стоит вернуть машину… Я сжала ключи и открыла водительскую дверь. Развод не повод для отказа потестить голубой девятьсот одиннадцатый, черт меня подери!

Глава 28

Наташа

– Вот это машинка… – выдохнула восхищенно, замирая у ворот дома отчима. На подъезде к Красногорску было свободно, и я решила разогнать девятьсот одиннадцатый. Это что-то нереальное! Грациозное быстрое животное, а не автомобиль! Урчало, когда нежно ласкала педаль и грозно рычало, когда утапливала в пол.

Конечно, мне было приятно, что Рома запомнил и исполнил желание. Я ведь не просила и не намекала, так, вскользь обронила, случайно увидев голубую молнию на Можайке. Думаю, его адвокаты связались с моими и сунули под нос подтверждающие покупку документы. Мои, конечно, проверят реальность дат, но сомневаюсь, что Рома велел провести покупку задним числом. Такую машину не купить за день, тем более сейчас, только предзаказ. Да, траты на ту семью уже не казались настолько запредельными. Нет, сумма не маленькая, но шокировала в разы меньше. Правда, это совсем не решало наших проблем. Это попытка увести их в сторону.

Для Ромы сделать роскошный подарок – не событие века. В этом плане он внимательный и щедрый. Никогда не забывал и не пропускал памятные даты, а на восьмое марта всегда с цветами и не только. Демьянов вообще хорошо считать умел, с умом вкладывал деньги и даже в казино не проигрывал. Рома феноменально запоминал карты. Андрей Иванович гордился способностью старшего сына фантастически обращаться с деньгами, а младшим за умение нестандартно мыслить. Артем был очень креативен. В студенческие годы именно он отвечал за все праздники, концерты, постановки. КВН, стендап, розыгрыши – придумать сценарий и исполнить, раз плюнуть! У Ромки с этим, наоборот, проблемы. Он всегда прет исключительно и только на танке. Он же Роман Демьянов, мало что ли?!

Мама встретила на пороге. Выглядела обеспокоенной.

– Ну как ты? – она обняла меня, в лицо всмотрелась, проверяя, не плакала ли.

– Нормально. Живая…

– А этот?

Рому мама отныне называла только так – этот. Она не жаловала изменников в принципе, а мужа единственной дочери… Демьянов теперь в черном списке.

– Ну как, – пожала плечами. – Не хочет разводиться. Ева где?

– Глеб с утра заехал. С Сергеем что-то решали. Евушку увидел и играть сел.

– Глеб? – неприятно удивилась, но скрыла. Его моя мама тоже не жаловала, но он сын Сергея Олеговича, поэтому не лезла с нравоучениями, хоть и жалела Таю. Не афишировала, конечно, потому что той точно это не нужно. Таисия выбрала эту жизнь и не хотела знать чужое мнение по поводу правильности ее проживания.

– Пойду к ней.

– Я чай поставлю, – кивнула мама.

Я пошла в комнату, которая по умолчанию считалась детской. Глеб действительно увлеченно возился с моей дочерью. У них с Таисией трое мальчиков: Вовка в институт поступил; Сергей – в десятом классе; Паше только девять. Глеб, когда встречались на семейных сборищах, умилялся и восхищался Евой. Заявлял, что хотел бы такую девочку. Мне это не нравилось. Но я вообще к нему предвзята.

У Ромы, кстати, такого не было: чужие дети для него – чужие дети. Обычные люди, только маленькие, иногда милые, иногда вредные, никаких показных восторгов. А вот своих он всегда хотел. Двоих как минимум. Что же, Рома добился своей цели. У него теперь двое детей, но насколько хорошим отцом он будет при имеющихся исходных? Ни туда и ни сюда. Полноценного отца ни у Евы, ни у этого Вани не будет. Я не утрировала, это факт проверенный тысячами разведенных женщин.

Ваня… Сын моего мужа. Бывшего уже. Практически. Мальчик, который так похож на него. Интересно, а мой сын, если бы смогла родить, взял бы от отца что-нибудь? Каким был бы наш общий мальчик? Насколько сильно любил бы его Рома, ведь его матерью была бы я?

Я верила Роме. Может, глупо это, но чувствовала, что любит меня. Но иногда одной любви недостаточно. Недостаточно, чтобы удержаться в рамках искренности, честности, верности. Недостаточно, чтобы простить все это. Хотя некоторые полагали, что только она, любовь, способна на великодушие прощения…

– О, наша мама пришла! – воскликнул Глеб и шутливо погнал ко мне хохочущую дочку. Еще в пижаме, растрепанная, такая очаровательная милашка.

– Мама, спясай!

Я подхватила ее на руки и с чувством поцеловала в пухлую щечку. Я старалась не быть одной из тех мам, которые молились на собственных детей, но когда они такие сладкие, как можно устоять! Если бы она всегда была послушной и ласковой, даже в попу целовала бы.

– Привет, Наташа, – Глеб легонько сжал мой локоть. – Как дела?

– Нормально, – ровно проговорила. Эта первая встреча после его откровенного признания в ресторане Рэдиссона.

– Когда тебя можно будет поздравить? – шепнул вкрадчиво.

– О чем ты?

– О свободе, Наташ. Когда ты станешь свободной женщиной?

– Беги к бабушке, – поставила Еву на ноги. – Я и так свободна. У нас в стране такими рождаются.

Я хотела уйти, но он поймал мою ладонь.

– Наташ, если тебе нужна помощь: материальная, моральная, любая. Обращайся. Я правда хочу помочь.