Бывшие. Я тебя верну!

Я ударила по сигналке, когда меня попытались подрезать. Рому всегда считала очень щедрым мужчиной, но не думала, что это качество так больно ударит по мне. Я не жадная, но даже один рубль, потраченный на чужую женщину, вызывал волну разрушительного гнева. А с учетом всех вводных: он спал с ней, у них ребенок… Между ними всегда будет общее, родное, связь… Меня разрывало от ревности и обиды.

В пять вечера было уже темно, а снегопад добавил проблем на дорогах. Особо не погрустишь в пути, когда в пробке стоишь и тыкаешься туда-сюда. Я решила отправиться домой. Наберу ванну с ароматной пеной, налью бокал ледяного шампанского и ни о чем не буду думать. Ну или хотя бы не буду думать о Демьянове. У меня есть три месяца, чтобы перетерпеть. Чтобы следующее заседание высидеть до конца и уверенно ответить судье.

Я свернула у дома, когда позвонила мама. Писала ей, что все нормально. Завтра Еву заберу. Но она все равно волновалась.

– Черт! – телефон сняла и не удержала, выскользнул из пальцев. Я пошарила внизу, всего на мгновение отвлеклась, глаза опустила… Бам! Меня швырнуло на руль. Ехала бы с чуть большей скоростью, разбила бы лоб, а так просто больно.

– Блин! – тихо выругалась и вышла из машины. Я въехала в задний бампер черного гиганта. Для полного счастья этого мне как раз и не хватало!

– Так, – оттуда вышел… Ник Жданов. Сейчас его очень не хотелось даже мысленно называть мистер Колян. – Мне начинает казаться, что вы меня преследуете.

– Извините.

Он мельком глянул на разбитую фару и сухо констатировал.

– Одним «извините» здесь не отделаться.

– У меня есть еще простите и страховка, – съязвила по привычке.

– Это хорошо, но лучше бы было: я смотрю на дорогу, а не в телефон. – Он кивнул на мобильный зажатый в моих пальцах.

Да кто бы говорил!

– Я же извинилась! – не выдержала и повысила голос. Еще минута, и я буду рыдать белугой. Какая-то вселенская несправедливость на мою голову!

Ник замер и хмуро свел брови.

– Простите, – хрипло выдавила. – Просто тяжелый день. Нужно, наверное, гаи вызвать… – я раньше в аварии не попадала, алгоритм действий знала чисто условно.

– Вы ударились. – Ник неожиданно оказался рядом и очень осторожно убрал мне волосы со лба. – Шишка.

Я слабо улыбнулась и опустила глаза. Внимательность и забота чужого человека внезапно растрогала до слез. Но я подавила порыв: дернула головой, отстранилась, поблагодарила.

– Спасибо, все нормально. Что от меня нужно, чтобы решить вопрос? – и указала на разбитую фару, царапины на бампере. У меня тоже перед так себе выглядел…

– Очень сложно было? – поразительно понимающе шепнул.

Я только кивнула.

– За машину не беспокойтесь. Разберусь. Я проходил все это.

В голосе было что-то такое, что сразу поняла: он не про аварию. Я вспомнила, что не видела детей с мамой. Пару раз вечером с Ником. И женщиной в возрасте, няней.

– Вы в разводе?

– Почти. Моя бывшая выбрала другого мужчину. Я с детьми вернулся в Россию.

– Оставила детей? – мне сложно было поверить. – Как это?

– Хотите узнать? – невесело хмыкнул он.

– Не знаю, – проговорила я. У меня муж так трепетно относился к детям, даже к тем, о которых не знал всю их жизнь, а тут мать отказалась от родных сына и дочери.

Мы бы жили вчетвером…

Рома так сказал. Значит ли это, что эта Юля готова была отдать сына отцу? Неужели ребенок ей совсем не нужен? Возможно ли такое?

Вероятно, именно эти вопросы привели меня в небольшую кофейню, находившуюся на первом этаже дома, в котором жил Ник.

– Вы долго были женаты? – поинтересовалась спустя полчашки капучино.

– Десять лет.

– Вы были счастливы, а потом…

– Нет, не были, – прервал Ник. – Это был договорной брак. Мы с отцом Ольги плотно сотрудничали в Нью-Йорке. Она была молоденькой и дерзкой девушкой. Она понравилась мне. Я предложил ее отцу слияние наших семей. Он согласился.

– А она? – неожиданно для меня, но отвлеклась от своей беды, переключившись на чужую болючую историю.

– Оля любила другого, но мы поженились. – Ник замолчал. Показалось, что раздумывал, продолжать ли? – Меня она так и не полюбила.

Я не знала, что сказать. Ник был очень фактурным мужчиной: с интересной скандинавской внешностью, холодной, но притягательной. А что внутри – я не знала. Но можно ли осуждать женщину за отсутствие чувств, тем более если брак был навязан ей? Нет. А выбор в пользу старой любви? Нет. А дети?.. Она выбрала себя. Такое бывает. Но, признаться, мне сложно это принять. Слишком давно и сильно нам, русским женщинам, вдалбливали, что после рождения ребенка ты не человек, а исключительно мать. Нет больше «я», есть только «мы». От этого сложно избавиться.

– А почему вы не развелись?

– Давай на «ты», Наташ?

– Хорошо, Ник, – я даже улыбнулась. Ладно, пусть будет так. Коляна оставлю для кого-нибудь другого.

– Я очень любил жену, – признался спокойно. – Когда-то, – добавил через мгновение. – Я долгое время надеялся, что она тоже полюбит. Даже верил, когда она изображала чувства. Но при первой удобной возможности Оля сбегала к нему. Похер на детей… – Ник резко осекся. – Извини.