Бывшие. Запрети мне тебя любить

Мои руки оказываются свободны, а на глаза ложится плотная чёрная повязка. Арсений помогает подняться с постели и ведёт следом за собой, аккуратно придерживая за талию. На самом деле очень хочется оттолкнуть его, избавиться от чужих прикосновений, а ещё лучше, вдарить чем-нибудь потяжелее, но моя циничная сторона поучительно вещает о том, что сначала необходимо оценить всю ситуацию в целом, прежде чем решаться на поступки, которые могут оказаться опрометчивыми и обойтись непомерно дорого. Потому я и изображаю послушную овечку, идя следом за своим похитителем, не предпринимаю ни единой попытки освободиться.

Как только за нами захлопывается очередная тяжёлая металлическая дверь, а мои лёгкие наполняются прохладой, дышать становится значительно легче. Раз я и правда оказываюсь на улице, значит мужчина не обманул, действительно собираемся ехать к кому-то. Ещё бы знать, к кому именно. Но реализацию приступа нездорового любопытства приходится отложить. Я так и не вижу происходящего вокруг, но, судя по ощущениям, в итоге мужчина усаживает меня в машину, пристегивая ремнём безопасности.

– Не снимай, – предупредительно проговаривает Арсений, с шумом захлопывая автомобильную дверцу.

Проходит несколько секунд, прежде чем повторный характерный звук даёт понять, что я вновь не одна. Мужчина заводит двигатель и трогается с места. А я продолжаю терпеливо ждать дальнейшего развития событий, устало откинув голову на спинку сиденья. И считать. Секунды. Минуты. Количество и направление поворотов. А также приблизительную скорость, с которой мы движемся, хотя последнее довольно проблематично, учитывая мягкий ход машины и ровное дорожное покрытие.

– Теперь можно, – звучит спустя несколько часов.

В моей голове к этому времени накапливается такое множество информации, которую необходимо запомнить, что не сразу реагирую.

– Жень? – на удивление встревоженно реагирует Рупасов-младший, тронув за плечо. – Тебе плохо?

Невольная усмешка расползается на моих губах сама собой.

Он и правда переживает за то, всё ли со мной в порядке?!

Назвала бы последнее смешным…

Если бы не было всё столь печально.

– В норме я, – проговариваю тихонько.

Стягиваю с лица преграду, мешающую обзору. Местность вокруг оказывается малознакомой, но всё-таки, разглядев ближайшие отметки на синеньких табличках, удаётся сориентироваться, где мы находимся. До города чуть больше трёхсот километров. А движемся мы именно в его направлении.

– Куда мы едем? – озвучиваю осторожно, желая удостовериться в собственных умозаключениях.

Попутно прикидываю с какой стороны мы могли бы приехать, если учесть наше нынешнее местоположение.

– К брату, – отзывается Арсений.

А я и не знаю что думать.

– Зачем? – срывается с моих уст само собой.

Ну, явно же не для того, чтобы просто повидаться, учитываю услышанное мною ранее.

Или Рупасов-старший простит своему брату и такую выходку?!

То, что меня явно не оставят в живых после всего того, что довелось узнать…

Господи, пусть я ошибаюсь!

И вообще всё неправильно понимаю!

– Я же тебе уже говорил, – ядовито ухмыляется собеседник. – Навестим его. А то он уже штук двадцать сообщений оставил тебе на телефон. Переживает, что не отвечаешь. Не в курсе ведь, что я от него избавился ещё позавчера. Ищет тебя. Не знаю, что ты там ему сказала, но похоже, братец вновь мечтает наступить на те же грабли, что вы регулярно делите на двоих.

Растерянно смотрю на него в ответ. Понимание ко мне так и не приходит.

– Ищет меня? – переспрашиваю в неверии.

В ответ получаю снисходительную улыбку.

– Ааа… ну да, ты ж не знаешь, – протягивает ехидно Арсений. – Твой муж сейчас в реанимации. Ожоги сильные у него после взрыва. В общем, он не в строю. Но это не афишируется. Деверь твой не справляется один. К тому же, не сообщил он никому, что ты пропала. Я ему там одну задачку подкинул, так он ею занят сейчас. А твоя мать думает, что ты в город свой обратно уехала по неотложным делам.

Сердце пропускает удар. В голове никак не укладывается.

После взрыва?!

После какого ещё, мать его, взрыва?!

Костя же говорил, что дорожно-транспортное было!

– Ожоги? – жалким полушёпотом отзываюсь я. – Сень… Что ты сделал с ним? Зачем?

То, что Рупасов-младший причастен и к этому, даже и сомневаться не приходится.

– Я? – деланно удивлённо реагирует Арсений. – Я – ничего не сделал. Это всё ты, Жень. Всё ты. Ты во всём виновата. Нечего было втравливать мужика в то, что его не касается. А он подобрался слишком близко. Не устроило его видите ли наличие трёх свидетелей, обеспечивающих мне неприкосновенность, – кожаная оплетка руля под его пальцами противно скрипит, а психопат недовольно кривит губы. – Даже умудрился где-то найти официантку, которая мою внешность описала, когда я с Анжелой знакомился, хотя даже не в вашем городе это было. Не успокаивался никак в общем. Пришлось его усмирить. Да и не мог я позволить, чтобы он тебя снова увёз и закрыл ото всех. К тому же, Агеев всё равно лишний. А от лишних надо избавляться, – заканчивает он воодушевлённо.

Упоминание имени моей соседки по лестничной площадке отзывается внутри громогласным набатом. Сознание до сих пор не может усвоить услышанное. Сердце в одно мгновение начинает колотиться, будто тоже с ума сходит. Одно радует во всём этом – несмотря ни на что, мой муж жив. А значит, ещё не всё так плохо. По крайней мере, именно этим я успокаиваю себя, пока серебристый седан несётся по загородной трассе в направлении города.

– А Артём?.. Он тоже… Лишний? – спрашиваю тихонько.

Надо же начать с чего-то, а то до сих пор так и не пойму с какой радости Арсений меня везёт к тому, кто может быть моим спасителем. Или наоборот.

– А сама как считаешь? – не спешит разрешать мои сомнения собеседник.

Ничего не отвечаю ему, безразлично пожав плечами. Пусть я и узнала много нового об обоих братьях, до сих пор медлю с окончательными выводами.

– Тебя же восемь лет разрывает между ними! – продолжает мужчина. – Так что можешь ещё спасибо сказать мне за то, что я тебе помогаю избавиться от этой проблемы. А то мечешься между ними без толку. Да и брату всю душу вымотала. Я ему свою самую лучшую партнёршу подарил, чтобы он отошёл от всего этого и спокойно жить начал, а он о ней даже не вспомнил, как только ты появилась. Тут уже любому понятно, что придётся кардинальные меры принимать, а то вы так и будете до конца дней ваших трепать нервы и себе и окружающим.

Твою ж…

Он серьёзно?!

– Твой брат – это проблема? – уточняю вкрадчиво.

Разворачиваюсь всем корпусом к собеседнику, с огромным интересом разглядывая черты его лица.

Неужели он и правда думает, что я сейчас вот так просто скажу Артёму «до свидания»? Или на что он рассчитывает? Что я буду спокойно смотреть как он поступает с ним также, как с Ромой?..

Господи, помоги мне обрести хоть каплю здравомыслия, чтобы разобраться во всём этом!

– Да, проблема. И в этот раз ты решишь её сама, – отзывается Арсений, заводя одну руку за спину. – Я тебе только немного помогу, – дополняет, вытаскивая из-за пояса знакомое мне служебное табельное, которое по идее должно было покоиться под водительским сиденьем моего кроссовера.

Хотя, чему я снова удивляюсь?

Если он какую-то гадость в сок налил, который я сама же и выпила по собственной инициативе, и машину мою попортил, чтобы не уехала. Естественно, и моё средство защиты тоже у него.

– Скажу только один раз, – продолжает Рупасов-младший, аккуратно кладя пистолет на приборную панель, пока в моём разуме рисуется теория вероятности, по которой я могла бы воспользоваться оружием вперёд него. – А ты будешь молчать и усваивать, – переходит на приказной тон, попутно выискивая какой-то номер на своём телефоне. – Я не хотел причинять вред твоему мужу. Но так получилось. Он умрёт. И Артём тоже умрёт. Не потому что я жестокий или о чём ты там думаешь сейчас. Просто так будет гораздо проще и ему, и тебе, и мне. Чтобы ты больше не думала о том, что сможешь в который раз перевернуть наши жизни. Да и по-другому всё равно не получится. Не забудет он тебя никогда уже. Засела в его голове слишком крепко, – неприязненно морщится, продолжая через паузу: – Теперь у тебя остаётся только один вариант. Я. Никого больше. Поняла ведь уже, что так просто я тебя не отпущу? Ты либо со мной останешься. Либо… – он ненадолго замолкает, не договаривая, хотя я и сама могу догадаться какая там альтернатива меня ждёт. – В общем, теперь всё будет только так, моя королева. Хватит уже мучать всех.

Он замолкает, но ненадолго. В трубке, которую он держит в руках, раздаются длинные гудки. И, как только абонент на том конце связи, откликается, моё сердце срывается в пропасть. Ведь теперь, наконец, до меня начинает доходить, насколько же действительно Арсений подготовился ко всему происходящему.

– Здравствуйте, Нина Анатольевна, – здоровается он, включая громкую связь. – Как вы? Мама всё ещё у вас? А то дозвониться до неё не могу.

Мужчина переводит в мою сторону предупреждающий взгляд, а его губы растягиваются в ядовитой улыбке, не предвещающей ничего хорошего, пока в телефоне, помимо маминого голоса, раздаётся весёлый смех Матвея. Это и вынуждает меня покорно исполнить ту часть, где я должна «молча слушать и усваивать».

– Да, – отзывается женщина. – И Анечка с ней. С внуком играют в прядки. Сейчас вот чай пить собираемся. Тебе трубку передать?

Взгляд голубых глаз хранит знакомый колючий холод, но тон, которым он отвечает, идёт вразрез с эмоцией, которую я наблюдаю.

– О, было бы здорово! – добродушно проговаривает Арсений.

Следующая минута будто мимо меня проходит. Пока мужчина общается со своей матерью буквально «ни о чём», единственное, что царит в мыслях – та, которая уже дала знать о том, что не столь безобидна, как казалось ранее, в данный момент находится рядом с моим сыном!

Твою ж… мать!!!

– Надеюсь, тебе не надо пояснять, для чего всё это? – обращается ко мне Рупасов-младший, предварительно выключив свой гаджет.

Внутренне содрогаюсь. Но внешне не реагирую никак. Просто потому, что теперь, когда знаю все стороны происходящего, принять решение просто-напросто нереально.

– Ты же уже сделала этот выбор однажды. Ничего сложного: либо мой брат, либо твой сын. Тебе решать, – добавляет он.

Снова молчу. Хотя на самом деле, мне есть что сказать. Но то оставляю при себе. Вряд ли адресат моих мыслей обрадуется, когда узнает, о чём они.

– Ну и умница, – по-своему расценивает моё молчание Арсений. – Кстати, чтоб ты знала, со временем, как только федеральный судья больше не будет препятствием, думаю, можем забрать Матвея себе. Он же так важен для тебя, несмотря на то, что и не мать ты ему. Если ты смогла полюбить этого мальчика, я тоже смогу. Думаю, это не сложно – назвать чужого ребёнка своим сыном.

Если до этого момента я ещё могла сохранять самообладание, то теперь…

– Не смей к нему даже близко приближаться, – проговариваю сквозь зубы.

На что Арсений только ухмыляется в очередной раз.

– Да как скажешь, моя королева, – великодушно отзывается он. – Если не хочешь больше видеть этого мальчишку, это я тоже могу устроить, – добавляет будто невзначай.

Кажется, во мне не осталось уже ничего, что могло бы выразить хоть подобие адекватной реакции…

– Запомни, – продолжает он, в один момент сменив тон на тот, которым обычно выносят безоговорочный приговор. – Всё, что теперь будет в твоей жизни, либо будет относиться и ко мне тоже, либо вообще не будет существовать.

Судорожно сглатываю, отворачиваясь. Сердце продолжает отчаянно биться в груди, хотя лично мне хочется больше всего на свете, чтобы оно просто-напросто остановилось. Наверное, так будет проще нам всем. Не будет меня, не будет и всего остального. Мысли путаются и не желают выстраиваться даже в подобие чего-нибудь, что могло бы помочь справиться с собственным состоянием и грядущими последствиями решения, которое я на самом деле приняла в первую же секунду с момента выставления ультиматума.

Задерживаю дыхание, внутренне отмеряя себе новую дозу подобия спокойствия и хладнокровия, которое, как я уже прекрасно знаю, совсем скоро покинет меня в любом случае. Шумно вдыхаю, поскольку кислород в лёгких заканчивается очень быстро. Медленно выдыхаю, малодушно вспомнив о потребности закурить, которая пришлась бы сейчас кстати. И делаю так ещё много-много раз, разглядывая как за окном несущегося на скорости под сотню автомобиля сгущаются тёмные тучи, грозя в ближайшем будущем обрушить на землю как минимум ливень, а как максимум – мой личный персональный апокалипсис. Чуть позже я снова закрываю глаза, откидывая голову на спинку сиденья. Но даже так всё равно знаю, что в последнем я не ошибаюсь. Не так уж и долго остаётся подождать до этого момента.

К тому времени, как мы приближаемся к конечному пункту нашей долгой поездки, вовсю разошедшийся проливной дождь барабанит по железу и стёклам, заставляя содрогаться от одной мысли о том, что вскоре придётся выйти наружу.

Хотя, кого я обманываю? Не поэтому дрожат мои руки, а внутренности выворачивает в отчаянном крике боли.

– Приехали, – холодный тон водителя вынуждает открыть глаза.

Машина и правда останавливается, но больше я никак не реагирую. Смотрю строго перед собой. Не хочу видеть его лица. В идеале, слышать сидящего рядом тоже не хочется, но с этим мне пока не справиться. Не сейчас… Позже.

– У тебя две минуты, Жень, – он хватается пальцами за мою челюсть, насильно разворачивая к себе. – Не секунды больше. Поняла?

Киваю, сглатывая подкативший к горлу ком. И, как только собеседник отпускает меня, резко толкаю дверцу, выбираясь наружу.

“Ничего сложного: либо мой брат, либо твой сын…”

Мне в самом деле придётся выбирать?!

И это будет самый худший выбор в моей жизни…

Ледяной поток осенней непогоды безжалостно бьёт в лицо, и я зажмуриваюсь, переводя дыхание. Небольшая пауза необходима сейчас как воздух. Просто успокоиться и не думать о том, что будет дальше. Отгородиться от разрывающих душу и сознание эмоций.

Грёбаное хладнокровие – приди!

Я так отчаянно нуждаюсь в тебе!

До припаркованного у обрыва «Mitsubishi Pajero» примерно сто шагов. Самых долгих в моей жизни. Тех самых, после которых я вряд ли вообще захочу куда-то выйти. Волосы промокают насквозь, а пальцы сводит судорогой. Ноги вязнут в грязи, но я упорно иду вперёд. Как можно быстрее. И без того трачу половину отпущенного времени.

– Так надо. По-другому никак не получится… – шепчу беззвучно, останавливаясь около внедорожника.

Дверца с водительской стороны распахивается в ту же секунду. И пусть я точно знаю, что находящийся в салоне не слышит сказанного, но от того чувства вины не становится меньше. Посмотреть в столь любимые мною синие глаза так и вообще невозможно.

– Жень…

Хриплый голос срывает последнюю печать моего самообладания. Да, я плачу, как маленькая сопливая девчонка, мысленно проклиная всех нас за то, к чему мы пришли. Мужчина реагирует мгновенно, сгребая меня в свои объятия. Успеваю заметить в его взгляде отблески облегчения, смешанного с неверием.

Правильно, не стоит верить мне.

Я обману тебя.

И даже ещё более жестоко, чем ты сам когда-то!

– Думал, ты уже не придёшь. Не ответила ведь ни на одно из моих сообщений, – тихо бормочет Артём, касаясь жаркими губами моего холодного лба. – Замёрзла, да? Ничего, сейчас согрею, – прижимает к себе вплотную, позволяя уткнуться носом в его плечо. – Теперь всё будет хорошо, вот увидишь. Я тебя больше никогда не отпущу.

Исходящее от него тепло окутывает разум невесомой пеленой забвения. Ласковый шёпот приносит в сердце мнимый покой. Очень хочется поставить мир на паузу и просто наслаждаться этим моментом, но… время уходит! Учитывая всё то, что он только что говорит, существует какая-то определённая предыстория его местонахождению здесь. И я бы выяснила. В любой другой раз. Но… да, время уходит.

– Тём, я… – слегка отстраняюсь, встречаясь с ним взглядом.

Я должна сказать!

Или сделать.

Ведь нет иного выбора!

И снова не удаётся. Громкий протяжный автомобильный сигнал позади рушит последнюю возможность излить душу.

Просто времени больше не осталось.

– Ты не одна?

Я вижу в его взгляде озадаченность. Тень сомнений прочно впитывается в омут синего цвета. Мужчина сжимает кулаки, отходя на шаг в сторону. Его силуэт мгновенно вытягивается в напряжении. Даже сквозь плотную чёрную щетину недельной давности заметно, как нервно дёргаются желваки.

– Зачем тогда ты пришла? – глухо проговаривает Артём.

Былое замешательство в одно мгновение преображается в неприкрытую ярость. И мне бы разуверить своего мужчину, объясниться и молить о пощаде за одну только мысль о том, на что почти решилась, но… времени не осталось.

– Он сказал: выбирать, – признаюсь. – Я выбираю.

Не тебя…

– Он?

– Да. Твой брат.

Вряд ли последнее, с моей стороны, звучит достаточно громко. Плевать, услышит ли он меня или нет. Не важно. Холодная сталь рукояти самозарядного ядовитой проволокой впивается и жжёт мою ладонь.

Нужно всего лишь нажать…

Обязательно нужно.

И я…

Не могу.

Не получается.

Хоть убей меня саму…

Тем более, что Артём, при упоминании об Арсении в один миг в лице меняется. Да и оружие тоже, наконец, замечает. Делает выводы быстро. Правильно. И для всей полноты осознания, в отличие от той же меня, ему требуется не так уж и много времени. Неудивительно, что мигом бесится, я едва успеваю уцепиться за его локоть и буквально повиснуть на нём, когда он разворачивается и собирается добраться до машины, на которой я сюда приехала.

– Стой! – буквально умоляю. – Нельзя! Стой! Не ходи туда!

Едва ли это достаточно внятный аргумент. Но срабатывает. Мужчина замирает, хмурится, вглядывается в моё лицо.

– Что взамен?

Единственное, что спрашивает.

– Мой сын.

Мой голос дрожит, как и руки. Всегда ненавидела стрелять. Даже во время занятий на учебном полигоне, и то, кроме чувства отвращения, ничего не вызывало у меня попадание точно в цель.

Теперь же…

Мой выбор не я сама привожу в исполнение. Оказывается, нажать на курок даже в такой ситуации совсем не сложно, если за тебя это делает другой. Добровольно. Направив в себя. Вместе с тихим:

– Не твоя вина, Жень. Моя. Во всём. Запомни. Не забывай.

Два оглушительных выстрела растворяются в шуме сентябрьской непогоды на окраине города, а я закрываю глаза, потому что не могу смотреть на то, что натворила. Иначе сойду с ума. Нельзя. По крайней мере, не тогда, когда рядом с Матвеем та белокурая дрянь.

Просто дышать…

Дышу. И так и стою ещё какое-то время, слыша, как удары в моей грудной клетке затмевают собой окружающее пространство. Сосредотачиваюсь на нём. Думать о чём-либо ещё в данный момент всё равно, что подписать смертный приговор и себе. Наверное, именно поэтому не сразу понимаю, что серебристый седан, ранее стоявший в стороне, успевает подъехать совсем близко. И только когда чужие сильные руки насильно усаживают в салон, а ненавистный голос подводит краткий итог произошедшему, я пытаюсь вернуться в реальность. Жестокую. Как и мы все, кто в ней находимся.

– Умница. Теперь можем ехать. Ты ведь к сыну хотела? Уверен, он будет рад узнать, что мама решила вернуться… – ничего не выражающим тоном озвучивает Арсений.

«Точно больной!» – мелькает в моих мыслях.

Но вслух я обозначаю совсем другое:

– Домой? – переспрашиваю в неверии.

Он ведь не шутит?!

– Домой, моя королева. Домой, – охотно кивает мужчина. – Не думала же ты, что я буду тебя вечно в том подвале держать? Да и наш новый секрет я думаю поможет тебе сохранить благоразумие, даже если я тебя отпущу от себя совсем на чуть-чуть.

Должно быть, мой взгляд выглядит слишком ошалелым, когда я смотрю на мужчину, до сих пор не веря в сказанное им, потому что Арсений мрачнеет в одно мгновение и останавливает машину.

– Ты просто ещё не поняла, Жень, – мягко, будто обращается к маленькому ребёнку, проговаривает он, обхватывая моё лицо обеими ладонями. – То, что ты только что сделала, квалифицируется как умышленное убийство. И теперь ты либо по своей воле со мной останешься, а я сделаю всё, чтобы это тебя не коснулось, либо в тюрьму сядешь. Надолго. Твой муж, как бы сильно ни был к тебе привязан, ничем не сможет помочь. Да и вообще, насколько я знаю, недолго ему осталось, так что, даже если бы и захотел, всё равно… – нежно улыбается мне, вместо того, чтобы договорить.

Я же сильней сжимаю пистолет, который до сих пор в моих руках.

«Не думай. Стреляй и всё» – вспыхивает в памяти сказанное когда-то Агеевым.

Искушение слишком велико. Да и возвращать пистолет я не намерена. То, что тем самым могу сделать лишь хуже… я рискну.

– Ты получил, что хотел, – проговариваю глухо, уткнув прицел прямо в грудную клетку сидящего рядом. – Теперь моя очередь. Звони своей сучке. Пусть сваливает. Сейчас же.

И пусть мои пальцы до сих пор дрожат, а сознание вовсю рисует образ того, как чужие мозги украсят потолок над моей головой. Я тверда в своём намерении. Арсению же требуется несколько секунд, чтобы удостовериться в последнем. Немигающим взглядом он всматривается в моё лицо, пока я тщательно унимаю в себе крик отчаяния, только чудом оставшийся внутри меня.

– Да как скажешь, моя королева, – выдаёт великодушно.

Едва сдерживаюсь, чтобы не выдохнуть в облегчении, пока он отправляет ей соответствующее сообщение. Да так и замираю, когда гул полицейских сирен разбавляет шум непрекращающегося дождя.