Бывший. Сжигая дотла (СИ)

Рэм не вмешивается. С брезгливой миной смотрит на мясо на месте лица Зверева. По ребрам чувствую, что тот пытался защищаться. На адреналине я ничего не ощутил, да и сейчас так себе чувствительность. Потом накатит.

Но ублюдку херово уже сейчас.

– Другом себя считал, говоришь? – еще один удар в расквашенную рожу. – Так же друзья всегда поступают? Ну что ж. Тогда и я не вижу никаких проблем в выбитом зубе. Вставишь. У твоей мамочки шикарная клиника. Организуют по высшему разряду.

– Сука ты пожалеешь… – гундит сквозь кровь и выбитые сопли Санек.

– И что ты сделаешь? – ласково спрашиваю я. – Папочке пожалуешься?

– Мне хоть есть кому пожаловаться, это ты – ошметок никому не нужный в семье.

Я уже вполне хладнокровно отвешиваю еще один пинок по ребра, Зверь сгибается. А че он хотел? Я не девочка, которая за себя постоять не сможет. Вырванные волосы и поцарапанная рожа – не мой конек. Зато запомнится. Но я с ним еще не закончил.

Я присаживаюсь перед ним на корточки и вытираю кровь с костяшек об его джинсы.

– Ты у нас шутник, ага. Смешно. Ну давай, тебя ж надирает. Расскажи, мне прям интересно, за что моя девочка заплатила этот самый побочный ущерб.

– Когда я пришел к тебе с нашим проектом, моим и брата, ты знал, что мы будем биться за контракт, и все равно перебил его своим…

– Если ты не забыл, я тебе сказал, что тоже участвую в тендере. И сказал, что ваш проект слабый. Неконкурентоспособный. Что я вас обойду. Честно предупредил.

– На хуй ты вообще полез? Это была моя идея. На этом мой бизнес бы поднялся. А когда контракт уплыл, Васька свою долю забрал и заниматься этим перестал…

– То есть честная конкуренция – это хрень, я должен был утереться? И, даже не попытавшись, тебе уступить?

– Мы работали день и ночь…

– Нихера. Ты гонял на треке, Васек торчал в кальянной. Вместо того, чтобы исправить, додумать, доработать, когда я сказал, что проект не тянет. А потом вы опустили лапки? Это так ты себе представляешь путь к бабкам?

– Это ты…

– Ну ок. Я – мудак. Не понимаю, чего ты добился этой подставой? Чтоб мне хреново стало?

– Ой, да кого твои сопли по Инге волновали? Чего хотел, того и добился. Ты свалил в Лондон, а мы подхватили твой контракт и выполнили его, – ухмыляется Зверь.

Я аплодирую:

– То есть вы даже еще и не свой проект делали, умно. Я, как уебок, работал на перспективу. Если так жалило, слабо было попроситься в команду, да? Или доля – это мало? Сколько вы там захапали? Восемь лямов? Всего-то? Это того стоило? Блядь, да у тебя байк стоит под два ляма с обвесом. Вася мог продать тачку, подаренную отцом, если вдруг нужны бабки под раскрутку бизнеса. И сели бы вы на свои лямы. Или не свои, а папочкины…

– У тебя что ли свои…

– А у меня свои. Прикинь? – приподнимаю бровь, и чувствую саднит. Достал меня все-таки.

Рэм встревает.

– Хорош друг, который не знает, откуда у нас деньги.

– Да знаю, на бирже играете. Чего ж не играть, когда есть инсайдерская инфа? Это шикозные условия.

– Дебил, – кривится Рэм. – Если не соображать, никакая инсайдерская инфа не поможет.

Эта гнида столько лет была рядом. Запредельное говно.

– Я вбухал все свои призы с соревнований. Когда не хватало, я дрался на подпольных боях без правил. Мой стартовый капитал реально кровью пропитан.

– Ой, ну, блядь, ты – Зорро! Гениальный, благородный, честный, блядь! А я нет, – он еще пытается издеваться, но размазывая кровавую юшку под носом, выглядит не впечатляюще. – И че? Грохнешь меня?

– Да ничего. Вот еще, руки марать. Сломанных пальцев и ребер с тебя хватит в качестве аванса, но это не значит, что ты расплатился.

Бросаю купюру.

– Вызови себе такси.

– Что ты мне сделаешь? А? – орет Зверь, когда я сажусь в тачку.

– Тебе не понравится, – обещаю я.

Глава 36

Демон

В доме стоит непривычная тишина.

Рэм знает, что я не столько люблю вечеринки, сколько ненавижу тишину. Только в шуме голосов, грохоте музыки затыкается одиночество, которое всегда со мной.

Он вызывается составить мне компанию, но я отказываюсь.

Сегодня мне надо переварить все, что происходит в моей жизни. Понять, как я это допустил.

– Ты как? – скупо спрашивает Рэм у ворот, уже пересаживаясь в свою тачку.

Я зло ухмыляюсь:

– Да так же, как и ты, брат.

Он понимающе кивает и хлопает дверцей машины. Отсалютовав мне за стеклом, отчаливает, а я остаюсь со всем этим дерьмом.

Мозг лихорадочно пытается отложить мысли на тему того, что я узнал, в долгий ящик, предчувствуя, что ковыряния приведут к новому витку бешенства, гремучей ярости и злости на себя.

На автоответчике несколько сообщений от Кравцовой. Нахер.

Гребаная тишина звенит в ушах.

Только с Ингой было по-другому.

Когда она выключала весь звук, для меня наступало время рая. Мне хватало того, что она может мне дать, чтобы забыть обо всем. И дело не в сексе.

Один раз она притащила какую-то херь, вроде штуки для пускания мыльных пузырей. Ее так тащило с этого, что я готов был заниматься этой херотой вечно.

Она трогала и душу, и тело.

Задристая и острая на язык, Инга все равно делилась своим теплом и светом, в котором я грелся, как уличный кошак в солнечном пятне на крыльце чужого дома.