Бывший. Ворвусь в твою жизнь

— Не говори глупостей. Ты у меня самая лучшая.

— Да ладно, — фыркаю я, а у самой в груди растекается теплая благодарность к маме за ее тихую и бесконечную любовь ко мне, — я в тебя кашей плевалась.

— У меня даже видео есть, как ты плюешься, — невозмутимо отвечает мама. — И прямо в камеру. А еще есть видео, на которых ты рыдаешь из-за того, что я не так волосы заплела твоей кукле. Помнишь? Та рыжая кукла, у которой глаз один не открывался.

— Куклу помню, а то, что рыдала из-за нее — нет.

— То есть ты мне не раскроешь тайну, как я должна была заплести ей волосы?

— Нет. Думаю, что я просто хотела порыдать.

— Я скучаю по той маленькой девочке, Мила. Да, было сложно, но иногда вместе с тобой кричала. Ты глаза вылупишь, рот откроешь и игрушку мне протягиваешь, чтобы я замолчала. Потом сидим на полу, обнимаемся, и целый мир помещался в твоей маленькой детской.

— И в этом мире была я, но не было любимого и любящего мужчины.

— А нужен был ли он мне тогда? — мама сжимает мою руку.

— А сейчас?

— Ты опять намекаешь про Алексея?

— Он странный, — шепчу я.

— Мы про герань поговорили.

— Что? — удивленно охаю я и смотрю на маму с легким подозрением.

— Я пожаловалась, что у меня цветы долго не живут и что я волнуюсь о своей новой герани, а он, подлец такой, похвастался, что у него, наоборот, все цветы цветут. Даже самые дохлые расцветают. Это как вообще?

— Надо его об этом подробнее расспросить, — тихо отвечаю я. — Выведать все секреты.

— На что это ты намекаешь?

— Так, блин, — цокаю я. — Он тебе нравится или нет?

— Ты что, решила меня замуж выдать?

— Так-так-так, — скрещиваю руки на груди. — Я ведь ни слова не сказала о замужестве. Вот это у тебя планы, мам.

И мама краснеет и глаза возмущенно округляет. Прикусываю кончик языка, чтобы не рассмеяться.

— Да какой в замуж? — раздувает ноздри. — Я его и знать не знаю!

— А ты продолжаешь и продолжаешь про “взамуж” говорить, — хитро прищуриваюсь.

— Так, — мама суетливо встает, — все, хватит мне этих разговоров непонятных. Мне пора домой.

И спешно выбегает из беседки, а я семеню со смехом за ней:

— Понравился, похоже. Что ты так разволновалась?

— А ну, прекрати, — мама ко мне резко разворачивается. — Что ты заладила? Мы просто поговорили о герани.

На крыльцо выходит Адам и деловито скрещивает руки на груди. Молча наблюдает со стороны.

— И вообще… — мама хмурится. — Мне отец твой звонил. Просил о встрече. Сегодня вечером.

Я устало вздыхаю в ответ. Что отец задумал? Решил опять попытаться вернуться к маме после моих обвинений?

— И это все? — мама приподнимает бровь.

— Да. Сама решай соглашаться на эту встречу или нет, — убираю локон за ее ухо. — Но я думаю, что папа не поймет твоих стенаний о герани, у которой маячит не радужное будущее на твоем подоконнике.

— Ой, да ну тебя, — мама отмахивается и шагает к крыльцу. — Так, Адамушка, я домой. С твоими мамой и папой мы зарыли топор войны и пришли к миру.

— Замечательно, — отвечает Адам. — Алексей отвезет вас.

Пусть он сейчас невероятно очень серьезен и хмур, но его выдают глаза.

— Зачем человека дергать, — мама качает головой и взволнованно шепчет, — вызову такси.

— Долго будет сюда ехать такси, — Адам хмыкает.

— Но ведь.

— Это его работа, — мрачно отвечает Адам. — Или вам с ним некомфортно? Если некомфортно, то другой разговор. Он своеобразный.

— Ладно, — мама прячется за дверью, — пусть Алексей отвезет.

Адам выдерживает молчание около двух минут, и спускается ко мне:

— Мы же с тобой договорились, Мила, не вмешиваться в кофейные дела. Жульничаешь?

— И о чем речь? — мама выглядывает из-за двери. — Так и знала, что у вас тут какой-то сговор!

Глава 50. А ты им в глаз

Адам

Мила очаровательно пугается вопроса рассерженной Ирины, которая решительно выходит к нам:

— Говорите!

Ловлю себя на мысли, что мне сейчас так легко на душе, как не было очень давно.

Нет боли и злости, а есть — детская и игривая беззаботность.

— Не было никакого сговора, — пищит Мила, — тебе показалось.

— Да я все вижу по его лицу, — Ирина рассерженно кивает на меня. — И в этом еще и Алексей замешан?

— Нет, — Мила старается быть серьезной.

— Да, — отвечаю я и получаю злой тычок в бок.

Все эти пять лет мне не хватало именно таких семейных глупостей. Ваня с веселыми криками и смехом бегает с моими родителями по дому, а мы с Милой готовимся к гневу ее матери из-за нашей нелепой сделки.

— Алексей хочет пригласить тебя на кофе, — бурчит Мила и опять награждает меня обиженным тычком.

— И?

— И ты согласишься или откажешься? — тихо спрашивает Мила.

— На что спорили? — Ирина окидывает нас разочарованным взглядом.

— Неважно, — Мила разводит руками в стороны. — Просто ответь. Да или нет. Чувствую себя нашкодившим ребенком, который очень рад своей шалости.

— Вам сколько лет, чтобы спорить на меня и Алексея? М?

— Мы в душе очень молодые, — отвечаю я.

— Тут мой папаша все карты смешал, — недовольно отвечает Мила. — Тоже лыжи навострил.

— Осуждаю, Ирина, — скрещиваю руки на груди. — И не одобряю. И запрещаю.

— Что? — она в ответ обескураженно хлопает ресницами. — На минуточку. Я взрослая женщина.