Бывших не бывает

– Я хочу получить твои распоряжения насчет того, как мне вести себя с Феофаном дальше и что ему отвечать. Больше отделываться ничего не значащей болтовнёй у меня не получится. Он настойчив.

– Хм, а я уж начал думать, что у тебя завелись с ним какие-то делишки, – хмыкнул Илларион. – Долго ты ждал, чтобы доложить.

– Мы не дети, друнгарий, и давно умеем распознавать ищеек. Да и я плохо подумал бы о тебе, если бы посчитал, что тебе об этих беседах не донесли.

– Ну да, ну да, – кивнул Илларион. – Только у меня два вопроса: почему ты ждал и о чем вы беседовали в кружале? Не просто же вы там нализались?

– Собственно, ответ на первый вопрос проистекает из второго, – усмехнулся Меркурий. – Сначала было простое прощупывание: кто, что, зачем… Не стоит внимания – дело обычное. Да и попойка меня сначала не насторожила, хоть и поили меня косским вином.

– Ого! – Илларион поднял бровь. – Это дорого даже дома.

– Да, – кивнул отставной хилиарх, – но и это было в рамках. В тайной службе любят иной раз пустить пыль в глаза. Но мне тогда задали вопросы, а недавно потребовали ответы. Настойчиво. Со мной работают, друнгарий.

– Что за вопросы?

– Во-первых, наша ищейка поразительно хорошо знает отца Михаила, в преемники которого ты меня прочишь. Более того, Феофан давил на то, что мне придётся, как он выразился, продолжать его дело.

– Хм, – Илларион почесал бороду, – разумеется, знает, Феофан – вольноотпущенник Михаила.

– Твою мать!

– Вижу, ты не теряешь времени на занятиях скифским языком, – усмехнулся бывший друнгарий. – Именно. Жизнь бывает причудлива. Феофан был мальчиком рабом в услужении у отправленного учиться в Константинополь юного патрикия. Мальчик оказался резвым.

– Это точно!

– Но к чести Феофана надо сказать, что он хоть и ревниво следит за своим бывшим господином, но всегда его опекает, почти по-братски. Если бы не Феофан, боюсь, чересчур пламенная вера Михаила довела бы его до беды. Его и так засунули в… Засунули, в общем. Могло кончиться и хуже.

– Я понял.

– А насчет дела я тебя успокою – речь идет не о нашем деле. Всего-навсего есть подозрения, что где-то в тех краях готовится языческий мятеж. Михаилу дано задание. Кое-что полезное он сумел разнюхать, но ничего критичного. Тебе придется копать лучше, но это не главная твоя задача.

– Ясно.

– А ещё что?

– А ещё Феофан много чего рассказал мне о кентархе Корнее и вообще о ратнинской сотне. Надо сказать, это весьма занятная банда[66]. Пожалуй, мы в их лице имеем трапезундских засранцев, только в меньшем масштабе[67].

– Ты прав. Потому я и положил на них глаз. Они сейчас свои собственные, а это в корне неправильно – должны быть нашими, – кивнул Илларион. – А насчёт Михаила?

– Упоминал, но ничего особенного: умный и резвый отрок в руках хорошего воспитателя. Пойдёт далеко. Рекомендовал присмотреться, но и только.

– Что ж, пока не догадался… – Илларион нахмурился. – Или старался тебе показать, что не догадался?

– Не думаю, друнгарий, – отрицательно покачал головой Меркурий. – Михаил его интересует в будущем, а сотня и Корней сейчас. Ему, похоже, тоже нужна сотня.

– Интересно! И зачем этому засранцу войско? Для епископа?

– Не думаю, друнгарий, – для себя.

– Он меньше чем никто – вольноотпущенник. Быть кем-то он может только в Церкви. Или ты хочешь сказать, что он решил стать епископом?

– Думаю, он от этого не откажется. Для начала.

– Даже так? Почему? – во взгляде Иллариона появилась сталь.

– Он слишком много говорил мне о важности торговых связей империи и Скифии, причём проявил в этой области такие познания, что я диву давался! Я и не подозревал, насколько мы связаны со Скифией! А ещё сетовал, что князья и, главное, митрополит не понимают этого. И в империи не понимают. А вчера задал мне вопрос, не осознал ли я важности этого вопроса, а если осознал, то как я мыслю исправлять сложившийся беспорядок. Особенно будучи приходским священником в прихожанах, у которого почти бесхозные катафракты…

– Гамо́то Христо́су! – Илларион сплюнул. – Этот дерьмоед не зря протирал подрясник в Магнавре! Деньги тоже власть. И какая! Но он меня поразил – оказывается, в этой дыре кроме нас троих есть еще один человек, способный мыслить по-настоящему! Подмять под себя хотя бы ручеек из того потока серебра, что течет между империей и Скифией… Да, после этого можно стать и епископом, а потом и митрополитом, а потом… Шею свернуть, конечно, просто, но это его единственный шанс. Хорош, засранец! Он нам нужен, Макарий! Живым или мёртвым! Но лучше живым.

– Это будет непросто.

– Само собой, – ухмыльнулся Илларион. – Нам с тобой такая роскошь, как простые задачи, недоступна, старина.

– Тогда я хотел бы услышать твои приказы. Что мне говорить и что обещать.

– Нет, тут ты не прав, – друнгарий ордена покачал головой. – Не сейчас, по крайней мере. Для начала давай вместе подумаем, чем мы можем зацепить нашего пронырливого соглядатая. Ты говоришь, что он хочет власти и денег?