<C0EAE1E0F0334E2E706466>

В эту благостную эпоху, когда родились счастье и владычество, когда [пришло] время убедиться в верности и проверить чекан преданности, Султан Мирза Сулейман, сын Хан-мирзы, сына Султан Махмуда, сына Султан Абу Саида, мирно правил землями Бадахшана¹,

в то время как область (вилаят) Кабула, Газни и другие территории от Хинду Коха [совр. Гиндукуш] до реки Инд, известные как Нилаб, управлялись мудростью и искусством Муним-хана, выделявшегося среди [прочих] слуг вечной власти своей беспристрастностью и справедливостью. Благодаря его превосходной службе Мухаммад Хаким и целомудренные жены [Хумаюна] жили в той стране, наслаждаясь покоем. Кандагар и [подвластные] ему земли, то есть джагир Байрам-хана, управлялись Шах Мухаммадом из Килата, поднявшим стяг отваги и дерзания ; он превратил те земли в обитель мира, предотвращая междоусобицы и неудачи. Об управлении Дели, столицей той земли, уже было рассказано. Агра, столица Халифата, и прилегающие к ней земли процветали под властью Искандар-хана Узбека, Самбал подчинялся Али Кули ^Шайбаии; саркар Калпи управлялся Абд-ал-лах-хапом Узбеком, а сл;уг:и Тардибек-хапа² оберегали Меват; Кийя-хан находился в Кол Джалали (Алигарх), а Хайдар Мухаммад-хан — в Биане. Новые милостивые грамоты были направлены ко всем слугам высокого Двора, и там говорилось: «Мы оставили всех во владении их землями, как ранее, дабы каждый про-я вил искренность и истинность службы; в свое время они [эти люди] достигнут высоких ступеней и должностей, как то будет угодно возвышенному уму Шахиншаха». Ныне мироукрашающий здравый смысл Его Величества Шахиншаха настаивал на том, чтобы остаться некоторое время под покровом уединения, дабы его озаряющую мир красоту не узрел никто, кроме него самого. Возможно, причиной этого дальновидного и верно принятого решения я вилось то, что под маской безразличия к миру он мог испытывать людей и составить в преддверии своего святого ума наиболее точную оценку каждого человека; либо же ограниченность тех людей и их неспособность оценить его совершенства вынудили его придерживаться такого поведения ради блага грядущих поколений. Или же целью ставилось, чтобы черные сердцем и лукавые враги предавались своим мрачным деяниям, свободные от страха пред величием священных основ; или же проникающий вглубь взгляд этой грани перстня Хюшфата ynauv на вечный мир реальности и презрел юдоль земную (хакдан); возможно, здесь был иной замысел³, и лишь зоркий и проницательный сможет когда-нибудь разгадать его. (Как бы то ни было, пусть будет что есть.) Сей сокрытый и [вместе с тем] явленный царь⁴ передал⁵ [ведение] всех государственных и финансовых дел Байрам-хану, а 15 сам занялся вещами, которые служили плотной завесой его величия и были непроницаемы для поверхностных [людей] этого века.

Глава 6

Взятие под стражу

Шах Абу-л-маали

и заключение его [в тюрьму]

Когда мироукрашающие замыслы Господа, предназначающие последовательность событий, видимых и невидимых, определяют¹, что платье верховной власти должно быть препоясано кушаком вечности и украшено каймой посто нства, Он срывает со смутьянов и зачин

щиков вражды их листья и ветви и повергает их корень и ствол. Более того, эти злодеи и интриганы сами совершают такие поступки, которые оказываются причиной их падения и погиббли. Подобшый случай произошел при наступлении утра власти и славы Халифата, когда венец счастья был возвышен великолепием Его Величества Шахиншаха, а престол верховной власти осиял его свет (фар)1. В это время дурманящее вино [недостойных] мыслей и прихотей ударило в голову Шах Абу-л-маали², рассудок коего помутился из-за преклонения перед, собственной красой и вкушения хмеля мииа, а стопа умеренности сошла с тропы твердости, кж это показано в рассказах о его деяниях от вступления на службу к Его Величеству Джаханбани и до кончины этого Повелителя Века. Ныне, когда оравитель Века (Хумаюн) [извечным] путем отправился в мир посто нства, а Владыка этого цикла (Акбар) благодаря ппккюоам уединения уберегся от раздоров и беспокойства сердец как аскетов, так и мирян, кровь этого чревоугодника и пьяницы, ревнителя старых календарей³ испортилась от порочных мыслей окончательно.

Черная желчь и уныние усилили его умопомрачение и раздули пламень безумия. Он был опьянен, и бешеный пес укусил его; [он быь]] безумен, и скорпион ужалил его! Помимо того, кое-кто из прежних прислужников мира, которые в силу порочности своего склада не искали ничего, кроме собственной выгоды, и, хуже того, не думали ни о чем, кроме [удовлетворения], а по своей неприязни, глупости и слепоте не отличали добра от зла, способствовали его заблуждению и без устали подбавляли дурман неразумия в вино высокомерия.