Читаем CalibreSourceFile_515ec416e40a3 полностью

середины 80-х с ее <холодной войной> и страхом перед нашествием русских -

один из крестоносцев рейгановской ментальности. Сукин сын. Мне каждый день

хотелось убить его. Я мечтал о том, как буду убивать его перед всем

классом. Потому что весь класс покупался на эти россказни. Они послушно

глотали эту бодягу. Мне трудно было поверить в то, что так много людей

соглашаются с подобной ерундой>.

Курт бунтовал также и дома. <Он не хотел быть частью семьи, но при этом

хотел жить в семье, - вспоминала Венди. - Все, что я ни просила его

сделать, вызывало у него недовольство, хотя требовала я совсем немного>.

При этом Венди все-таки признавала, что ее терпение в отношении Курта было

подорвано постоянными пьянками Пэта. Свой гнев она часто переносила с мужа

на детей.

В течение нескольких месяцев Курт встречался с симпатичной девушкой по

имени Джеки. Как он потом вспоминал, <она просто использовала меня, пока

ее парень был в тюрьме>.

Однажды Курт зазвал Джеки к себе в гости. Момент был критический: Курт

был готов потерять свою невинность. Они уже успели раздеться, как

неожиданно в комнату ворвалась Венди, зажгла свет и прошипела: <Убери

отсюда эту шлюху!> Курт с девушкой выбежали из дома, после чего он

несколько дней не показывался домой, живя у друга.

Курт перестал курить <траву> в надежде, как он выражался, <изменить

свою жизнь>. В это время позвонила жена Дона и пригласила его снова жить у

них. Прямо с порога Дон заявил, что если он хочет остаться с ними, он

должен бросить музыку и заняться чем-либо конструктивным. Ему удалось

убедить Курта заложить свою гитару и сдать вступительный экзамен в ВМС. Он

получил довольно высокие оценки, и местный вербовщик заходил к ним два

вечера подряд с уговорами. Однако на второй вечер, на грани подписания

контракта, Курт спустился в свою комнату на первом этаже, нашел остатки

<травы>, выкурил их, после чего поднялся наверх, сказал: <Спасибо, нет>, -

упаковал свои вещи и покинул дом отца, пробыв там всего неделю. Следующая

их встреча произошла лишь через восемь лет.

После того, как Курт ушел от Дона, Венди отправила его жить к Джесси

Риду, родители которого принадлежали к религиозному направлению

<возрожденные христиане>.

Он оказался для Ридов не самым удобным гостем. <Я оказывал на Джесси

дурное влияние, - вспоминал Курт. - Я курил траву и не любил ходить в

школу>. Однажды Курт долго разговаривал с кем-то по телефону, расписывая

миссис Рид в оскорбительных выражениях, и не заметил, что она все слышит

по другому аппарату. Однако чаша терпения Ридов переполнилась в тот день,

когда Курт, у которого не было ключа от дома, не долго думая, выбил дверь,

которая оказалась заперта. После этого мистер Рид сказал ему: <Курт. мы

упорно старались превратить тебя в хорошего гражданина, однако ничего не

получилось. Ты - безнадежен. Поэтому я буду тебе весьма признателен, если

ты упакуешь свои вещи и покинешь наш дом>.

За полгода до выпускных экзаменов Курт понял, что ему их не сдать, и

бросил школу, решив целиком посвятить себя музыке. Нельзя сказать, чтобы

эта идея пришлась по вкусу Венди, которая поставила перед сыном

альтернативу: либо он устраивается работать, либо убирается из дома и не

объедает их.

Однако Курт продолжал объедать их, и Венди предупредила его, что если

все будет продолжаться по-прежнему, она выставит его из дома. Так и

случилось. Придя однажды домой после тусовки с MELVINS, Курт обнаружил все

свои вещи упакованными в картонные коробки. <Я играла с ним в <суровую

любовь>) - вспоминала Венди. - В то время понятие о <суровой любви> только

появилось, и я подумала: <Что же, испытаю-ка это на нем>.

Курт стал снимать квартиру в Абердине, оплатив аренду деньгами, которые

он заработал в качестве официанта на одном из курортов Вашингтонского

побережья. Курт пытался побудить Джесси Рида играть вместе с ним - у того

даже нашлась бас-гитара. Однако вскоре выяснилось, что Джесси был, по

выражению Курта, <одним из наиболее отсталых в музыкальном плане людей,

что я когда-либо знал>.

Вскоре Курт нашел работу в качестве вахтера все в той же Абердинской

средней школе. Это было то самое место, куда он меньше всего хотел

попасть. Целыми днями ему приходилось отдирать приклеенную к столам

жвачку.

Однажды он раздобыл где-то ящик крема для бритья и с его помощью

декорировал куклу, так что она стала похожа на героиню фильма <Экзорцист>,

изо рта которой свисали отвратительные зеленые слюни. Он подвесил куклу за

шею в проеме окна, выходившего на улицу, чтобы позлить обывателей.

<Моя квартира была украшена в типичном панк-роковом стиле - куклами,

подвешенными за шею и забрызганными кровью, - вспоминал Курт. - Весь ковер

был в пиве, блевотине и крови. Я никогда не мыл посуду. Мы с Джесси

готовили еду примерно на неделю, а потом ставили жирные от гамбургеров

тарелки в мойку и заливали их водой. Так они и стояли все пять месяцев,

что я там жил>. Через несколько месяцев Джесси Рид завербовался в ВМС США

и уехал.

Однажды Курт триповал под <кислотой> вместе с одним из приятелей,

который приехал к нему на мотороллере. Когда тот спустился вниз, чтобы

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии