California (СИ)

Чарли Гейл любил свою бывшую жену. Возможно, всё было не так сказочно и романтично, как привыкли навязывать в сопливых мелодрамах; но тогда, стоя у алтаря, он был абсолютно уверен — это навсегда. Слишком скорая свадьба, буквально через месяц знакомства, подарила ему стабильность и уверенность в завтрашнем дне — то, чего ему не хватало. Жизнь Чарли всегда шатко балансировала между «всё в порядке» и «мы в дерьме», и у этого даже была своя причина. Ему было десять, когда в беззаботную и отзывчивую семью Гейлов пришла нежданная гостья, забрав всю радость и весь свет, а вместе с ними и Кейтлин — мать Чарли. С тех пор всё пошло по типичному сценарию: убитый горем отец с головой ушёл в работу, а все обязанности воспитания младшей сестры Эшли упали на хрупкие плечи десятилетнего мальчика. Он рано узнал всю подноготную взрослой жизни и никогда не тянулся к звёздам: по окончании школы поступил в государственный колледж, сменил свои бесконечные подработки на должность медбрата и познакомился с замечательной девушкой — Оливией, что вскоре стала его женой. У него было всё, о чём он только мог мечтать: лучший друг со школьной скамьи, готовый продать за него душу, стабильная работа, приличная квартира и верная жена. По крайней мере, Чарли был в этом уверен. До тех пор, пока однажды утром проснулся не от поцелуев любимой, а от щелчка в замочной скважине. Оливия оставила записку. Он до сих пор помнит, как резало глаза от этих «прости» и «я не хочу так и замереть в тридцати квадратных метрах». Было что-то ещё: и о новой любви, и о будущих перспективах, и о том, что Чарли никогда не сможет дать ей то, о чём она мечтает. Но это он уже не читал, разрывая письмо в клочья и разнося квартиру в хлам. А затем долгая процедура развода, самобичевания, апатии и непринятия, и, как результат – возникший в голове Чарли стереотип. «Не имеет значения то, насколько сильно ты её любишь – в конце концов, она всё равно уйдёт на поиски лучшей жизни», - был уверен он и уверен по сей день. Чарли не бизнесмен, у него нет влиятельных связей и успешной карьеры, всё, что у него есть – его честность и доброта, которая в нашем мире не имеет никакой ценности.

С разводом его жизнь практически не изменилась, разве что походы в бар стали чаще, а в квартире теснее благодаря вынужденному переезду к нему сестры Эшли со своим мужем Джоном и их маленькой дочкой Лили. До тех пор, пока в её размеренное течение не ворвался мощный антициклон с красивым именем Саманта. Киноагент, не последняя фигура на шахматном столе Голливуда, успешная и роскошная – какого-то чёрта увязалась за ним с несвойственной ни для кого настойчивостью, вероятно, думая, что Чарли – миллионер в поношенной джинсовке. Он не мог отрицать, что не думал о ней; думал, конечно же, он о ней думал – постоянно и бесперебойно, ругая себя за ложь и вынужденно повторяя, что так будет лучше, что так безопаснее для его морального здоровья. Но сегодня всё снова пошло наперекосяк.

— Простите?

Девушка медленно оборачивается, и все эти пару миллисекунд Чарли молится о том, чтобы ему показалось, чтобы услышанный женский голос принадлежал кому угодно, только не ей. Пусть это будет смерть с косой, судебный пристав, Эмма с похмелья, в конце концов, только не Саманта. Но судьба никогда не была к нему благосклонна. Удивлённые взгляды встречаются, и мужчина виновато отводит взгляд. Спалили, как мальчишку, прямо на работе.

— Что ты здесь делаешь? — он приходит в себя первым, обеспокоенно уставившись на черные дорожки туши на мокрых щеках Сэм.

Взгляд обращается к девушке без сознания на больничной койке, в которой Гейл узнаёт Алекс — третью из этой чокнутой шайки подружек, свалившихся на голову его лучшего друга. «Отлично, значит, Саманта за мной не следила, а попала сюда из-за подруги», — облегченно выдохнув, думает мужчина. Чарли выбирает идеальную, по его мнению, тактику «в танке»: плевать он хотел на то, что её ожидания касаемо него, вероятно, потерпели крах и миллионер превратился в медбрата в захудалой больнице с тонометром в руках — он уже поставил точку в их не-отношениях, осталось дело за ней — удивлённо похлопать ресничками и сделать вид, что его не знает.

Но только вот Сэм по его сценарию идти точно не собирается. Она в удивлении приоткрывает рот и постепенно отходит от шока неожиданной встречи. Обида на него за их утренний разговор разбивается об эти небесно-синие глаза, прожигающие её своим сожалением. Чарли поджимает губы и под её удивленный взгляд, как ни в чём не бывало, проходит к Алекс, поправляя её подушку.

— Не ожидала тебя увидеть здесь… — с трудом произносит девушка, прочищая горло.

— Да уж, в перерывах между многомиллионными контрактами я подрабатываю в больнице, — бормочет он, проверяя показания кардиомонитора.

— Что, прости?

— Ничего. Тоже не ожидал, говорю.

Сэм хмурится, и всё её рассеянное внимание возвращается к подруге.

— С Алекс всё будет в порядке?