California (СИ)

Сэм не любит говорить о поражениях. С самого детства она была нацелена на успех, и мелкие промахи в учёбе, увлечениях, отношениях и карьере всегда оставались ею незамеченными, меркли на фоне безукоризненных побед. Но в этот раз всё было иначе: одна за другой её попытки терпели неудачи, она снова и снова разбивалась своей уверенностью об асфальт. Впервые в жизни поставленная задача была так далека и недосягаема для неё: она, как лучшая из отличниц, не опускала руки и хотела взять задачу сложнее, чтобы не оставаться слабой в чужих глазах. Только вот, Саманта и подозревать не могла, что Чарли Гейл станет для неё чем-то гораздо большим, чем цель, которую надо достигнуть. А оттого становилось больнее.

— Сэм? — пытливый взгляд голубых глаз возвращает девушку из размышлений.

Она смотрит на Алекс, затем с тяжёлым вздохом возвращается к Эмме.

— Он приходил ко мне, в понедельник утром, — девушка зажмуривает глаза и закусывает губу. Она чувствует себя маленьким провинившимся ребёнком перед строгим родителем. Кажется, Эмма вот-вот превратится в её мать и начнёт истерично кричать. — Я… я накануне вечером попросила его номер у Джеффа. А твой козёл меня сдал. Чарли стоял у дверей моего дома следующим утром, распинался, что женат и всё в этом роде. На самом деле, это просто детские отмазки, чтобы отшить меня, не знаю только, где он откопал кольцо. Зато как заморочился.

Эмма едва ли успевает уловить такой поток информации. Она то открывает, то закрывает рот, с каждым сказанным словом подруги удивляясь всё больше. Наконец, когда Сэм заканчивает свой маленький рассказ и виновато опускает плечи, блондинка не справляется с эмоциями и обнимает подругу. Саманта широко открывает глаза, удивленная этим жестом. Она, как минимум, ждала осуждения.

— Эм, ты чего?

Актриса отстраняется, заглядывая в глаза Саманты. Она понимает ее: понимает, что значит — быть по уши влюблённой в человека, который держит тебя на расстоянии вытянутой руки, который не доверяет тебе и делает всё, чтобы ваши пути никогда не пересеклись. Эмма словно вернулась на месяц назад, прочувствовала на себе все её переживания, всю безвыходность этого глупого положения, а теперь на её месте была Саманта. Чарли и Джефф, определённо, нашли друг друга.

— Ничего, — после недолгой паузы отвечает актриса. — С этим надо что-то делать, ты знаешь?

— Да, отвалить, наконец, от мужика.

Эмма смотрит на подругу с недоверием.

— Но Саманта Смит никогда не сдаётся.

На красивом лице девушки пробегает тень грустной улыбки. Она пожимает плечами, тяжело вздохнув.

— Видимо, эта задача мне не под силу.

— Иди сюда, — актриса снова сгребает подругу в объятия.

Так они и сидят, обнявшись, на краю больничной койки Алекс в небольшом помещении, насквозь пропахшем медикаментами, под размеренное пиканье кардиомонитора. Нет ни весёлого смеха, ни оглушающей музыки, ни вина, ни шуток — лишь угнетающая атмосфера больницы и волнительное ожидание. Ведь, на самом деле, настоящая дружба — это проходить через всё вместе: будь это радостные моменты или моменты отчаяния. Друзья проверяются не временем, они проверяется готовностью. Готовностью в любую минуту оказаться рядом, и вовсе не важно — знакомы вы десять лет или три месяца. И, возможно, им троим действительно повезло друг с другом.

— Ну и что это за нежности на моей кровати?

Хриплый голос только что очнувшейся девушки заставляет Эмму и Сэм резко отпрянуть друг от друга, обернувшись к подруге. Алекс вяло улыбается уголком губ, разглядывая обеспокоенные лица лучших подруг, и тогда девушки начинают смеяться, касаясь её лодыжек.

— О боже, Алекс!

— Ты так нас напугала!

Алекс перестаёт улыбаться и щурится от яркого света, разглядывая обстановку вокруг. Девушки переглядываются.

— Надо позвать Чарли, — Эмма оглядывается по сторонам.

— Я думаю, уместнее будет позвать врача, — тяжело вздохнув, Саманта тянется к небольшому столику у кровати.

Она берет в руки пульт с одной-единственной кнопкой и тут же её нажимает, пока Эмма выглядывает из-за занавески в поисках Джеффа и Чарли. Коридор заполнен снующими из одного угла в другой медсестрами, пациентами, врачами. Вдалеке она видит своего капитана, яростно размахивающего руками и его лучшего друга, что выглядит, как провинившийся школьник. Эмма усмехается: «Вот же засранец. И минуты не может прожить, никого не отчитывая». Доктор Мэйхью — молодой мужчина лет тридцати, приходит несколькими минутами позже: осматривает Алекс, не переставая задавать свои вопросы, рассказывает о порядке перевода её в обычную палату завтра утром и заверяет девушек в том, что их подруга в скором времени поправится, а им стоит идти домой. Угнетающая атмосфера паники постепенно сходит на нет: Эмма и Сэм настроены решительно, уверяя каскадёршу в том, что о своей безбашенной работе она может забыть. У Алекс нет сил даже на то, чтобы возражать — доза седуксена делает своё дело, и девушка снова проваливается в сон.

— Полчаса прошло. Где они застряли? — Эмма придерживает занавеску для Сэм, и вместе они выходят в оживлённый больничный коридор.