California (СИ)

Голливуд коварен и красив. Не каждый способен добраться до таких вершин, и если уж Голливуд снизошёл до того, чтобы тебя принять — ты получаешь все, о чём даже не могла позволить себе мечтать. Слава, деньги, друзья, постоянное внимание к твоей персоне и даже красота, ведь её тоже можно купить. Ты — его муза, его главная героиня, его сокровище и его богатство. И ты купаешься в его неподдельной любви до тех пор, пока ему не доведётся вкусить твой первый, пусть и незначимый, успех. Вот тогда-то невинная сказка и превращается в остросюжетный хоррор без шанса на хэппи-энд. Ведь вся его преданность, вся любовь и всё внимание было лишь для того, чтобы усыпить твою бдительность, ослепить своей мнимой добротой, а затем, как подобает всем злодеям, стереть тебя с лица земли, не оставив и малейшего шанса на пощаду. Голливуд — это страшно, это тонкие пряди седых волос, это антидепрессанты, это колючее ощущение ножа, щекочущего твою натянутую, как струна, спину, ведь нужно держать осанку. Это страх смерти. Настоящий страх смерти. Тебе остаётся лишь решить: стать навеки его заложницей, его верной слугой, или бежать. Бежать без оглядки.

Эмма едва ли передвигает ноги, уставившись стеклянным взглядом в спины своих коллег, спешащих по телетрапу. Она не чувствует ни сожаления от расставания с ними, ни облегчения: все затянуто сонной дымкой усталости — физической и моральной. Позади две недели тура: удивительное и ужасное время. Все эти люди, с которыми она разделяла моменты прекрасные и не очень, подарили ей впечатлений и опыта на жизнь вперёд, они, несомненно, одни из тех, кто повлиял на её судьбоносное решение. Но будет ли она скучать?

Девушка тихо усмехается, мысленно возвращаясь на пару недель назад. За её плечами — десяток городов, невероятные впечатления от этого, хоть и изнуряющего, но всё ещё невероятного путешествия, и решительность — твёрдая и неоспоримая решительность. Теперь вся её жизнь разделилась на «до» и «после» тура, теперь будущее, в которое она уверенно летела из Сан-Франциско, не выглядело таким туманным и пугающим. Всё должно было пойти так, как она запланировала. Более того, всё шло так, как она запланировала.

Сначала Эмма рассказала об этом Дэвиду. Как ни странно, но он был одним из первых, кто заслуживал узнать правду, хотя на его понимание и поддержку актриса не рассчитывала. Это произошло в самолёте, тем же днём, когда она вернулась в отель в Миссури — полная решимости и сил после встречи с родными. Так вышло, что их места на пути в Майями были рядом, и Эмма не теряла ни секунды, чтобы поведать ему о своих планах. От маленькой нерешительной истерички не осталось и следа, когда она попросила его уделить ей пару минут.

Дэвид нахмурился, разглядывая румяное округлившееся личико своей актрисы. Он сделал бы ей замечание, если бы она по-прежнему не оставалась такой красивой, а потому всё, что оставалось делать режиссёру — смотреть и ждать, когда заговорит Эмма. Она не колебалась и не боялась, ей лишь нужно было завязать этот серьёзный разговор. Наконец, блондинка выдохнула и с твёрдой уверенностью впервые посмотрела в глаза своему режиссёру:

— Дэвид, вы сделали для меня так много. Вы показали мне этот удивительный мир, познакомили со столькими влиятельными людьми, вы научили меня трезво оценивать свои возможности, быть критичной к себе и обладать холодным разумом в любых ситуациях. Я на всю жизнь запомню опыт, который вы передали ещё на съёмках. Но всё это ерунда по сравнению с тем, что вы сделали для Джеффа. Я знаю, что вы в буквальном смысле спасли ему жизнь, и я даже боюсь представить, что было бы, не окажись вы рядом. Есть очень много вещей, за которые я благодарна вам.

Эмма на секунду затихла, чувствуя лёгкое головокружение, вероятно, от накативших на неё эмоций. Дэвид потупил взгляд. Нет, с ней, определённо, творится что-то неладное. Она собралась умирать? К чему эта речь? Режиссёр отложил в сторону планшет и вопросительно посмотрел на девушку. Сейчас не хотелось язвить и сыпать замечаниями; очевидно, Эмма начала всё это не просто так.

— Я собираюсь бросить Голливуд, — на одном дыхании произнесла она.

В ту же секунду, словно по заказу, самолёт попал в зону турбулентности, и Дэвид пошатнулся, вцепившись ладонью в рукоятку кресла. Ему казалось, словно самолёт падает, словно он сам стремительно летит вниз, пока огромные голубые глаза прожигают его своим невинным взглядом. Это глаза смерти. Его смерти и смерти прежнего Дэвида, который жил с ним на протяжении долгих тридцати пяти лет. Новость — не просто падение самолёта, это его падение. Стремительно вниз.

Сначала он хохотнул, не поверив своим ушам. Лёгкая усмешка вмиг превратилась в истерический смех, но и это вскоре сошло на нет, когда мужчина столкнулся с серьёзным взглядом своей актрисы. Сердце с силой затарабанило о грудную клетку, кровь запульсировала в висках, каждая клеточка его тела наполнилась разочарованием. Пожалуй, сильнее эмоций он прежде не испытывал.