Читаем Can't Hurt Me: Master Your Mind and Defy the Odds - Clean Edition полностью

У него был животный менталитет, который мне очень нравился, и я не собирался отступать перед таким вызовом. Мы вместе плавали и ныряли по всей Юго-Восточной Азии, где тренировали элитные военные подразделения в Малайзии и оттачивали навыки тайских "морских котиков" - команды "лягушатников", которые спасли футбольных детей в пещере летом 2018 года. Они боролись с исламистским повстанческим движением в Южном Таиланде. Где бы мы ни служили, я любил эти утренние занятия по физподготовке больше всего на свете. Очень скоро каждый мужчина в этом взводе соревновался со всеми остальными, но как бы я ни старался, я не мог догнать двух наших офицеров и обычно занимал третье место. Но это было неважно. Было неважно, кто победил, потому что все почти каждый день достигали личных рекордов, и именно это осталось со мной. Сила соревновательной среды, способная поднять уровень самоотдачи и достижений всего взвода!

Это была именно та обстановка, о которой я мечтал, когда записывался в BUD/S. Мы все жили в духе "морских котиков", и мне не терпелось увидеть, куда это приведет нас по отдельности и как единое целое, когда мы отправимся в бой. Но пока война бушевала в Афганистане, нам оставалось только сидеть на месте и надеяться, что наш номер назовут.

Мы были в корейском боулинге, когда вместе смотрели вторжение в Ирак. Это было очень угнетающе. Мы упорно тренировались, чтобы получить такую возможность. Наш фундамент был укреплен всеми этими занятиями по физподготовке и дополнен мощной оружейной и тактической подготовкой. Мы стали смертоносным подразделением, жаждущим участия в боевых действиях, и тот факт, что нас снова обошли стороной, выводил нас из себя. Поэтому каждое утро мы срывали злость друг на друге.

На базах, которые мы посещали по всему миру, к морским котикам относились как к рок-звездам, и некоторые из них отрывались по полной. На самом деле большинство "морских котиков" наслаждались своими большими ночными тусовками, но не я. Я попал в отряд "морских котиков", ведя спартанский образ жизни, и считал, что моя задача ночью - отдыхать, перезаряжаться и приводить свое тело и разум в порядок, чтобы на следующий день снова идти в бой. Я всегда был готов к выполнению задания, и мое отношение вызывало уважение у некоторых, но наш старшина пытался повлиять на меня, чтобы я немного отпустил себя и стал "одним из парней".

Я очень уважал нашего старшего офицера. Он окончил Военно-морскую академию и Кембриджский университет. Он был очень умен, спортсмен-жеребенок и отличный лидер, претендующий на заветное место в DEVGRU, поэтому его мнение было важно для меня. Оно имело значение для всех нас, потому что он отвечал за нашу оценку, а эти оценки имеют свойство преследовать тебя повсюду и влиять на твою военную карьеру в дальнейшем.

На бумаге моя первая оценка была хорошей. Он был впечатлен моими навыками и стараниями, но при этом обронил несколько неофициальных мудростей. "Знаешь, Гоггинс, - сказал он, - ты бы лучше понимал работу, если бы больше общался с ребятами. Именно тогда я больше всего узнаю о работе в поле, общаюсь с ребятами, слушаю их истории. Очень важно быть частью группы".

Его слова стали проверкой на реальность, которая больно ударила. Очевидно, что оперативный дежурный и, вероятно, некоторые другие ребята считали меня немного не таким, как все. Конечно, я был таким! Я был никем! Меня не взяли в Военно-морскую академию. Я даже не знал, где находится Кембридж. Меня не воспитывали в бассейнах. Мне пришлось самому учить себя плавать. По правде говоря, мне вообще не следовало становиться "морским котиком", но я добился своего и думал, что это делает меня частью группы, но теперь я понял, что я был частью команды, а не братства.

Я должна была выходить на улицу и общаться с парнями после работы, чтобы доказать свою ценность? Для такого интроверта, как я, это была большая просьба.

Они не знали, что для меня это не вариант.

Я попал в этот взвод благодаря своей целеустремленности и не собирался сдаваться. Пока люди гуляли по ночам, я читал о тактике, оружии и войне. Я был вечным студентом! В моем сознании я готовился к возможностям, которых еще не существовало. В те времена в ДЕВГРУ можно было попасть только после окончания второго взвода, но я уже готовился к этой возможности и отказывался поступаться своей сущностью, чтобы соответствовать их неписаным правилам.

DEVGRU (и армейский Delta Force) считаются лучшими среди лучших в области специальных операций. Они получают задания на острие копья, такие как рейд на Усаму бен Ладена, и с этого момента я решил, что не хочу и не могу быть удовлетворен просто обычным "морским котиком". Да, мы все были необычными людьми по сравнению с гражданскими, но теперь я видел, что был необычным даже среди необычных, и если я такой, значит, так тому и быть. Я могу еще больше отделить себя от других. Вскоре после этой оценки я впервые выиграл утренний забег. Я обошел Дану и ОИК на последней полумиле и больше не оглядывался назад.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 знаменитых людей Украины
100 знаменитых людей Украины

Украина дала миру немало ярких и интересных личностей. И сто героев этой книги – лишь малая толика из их числа. Авторы старались представить в ней наиболее видные фигуры прошлого и современности, которые своими трудами и талантом прославили страну, повлияли на ход ее истории. Поэтому рядом с жизнеописаниями тех, кто издавна считался символом украинской нации (Б. Хмельницкого, Т. Шевченко, Л. Украинки, И. Франко, М. Грушевского и многих других), здесь соседствуют очерки о тех, кто долгое время оставался изгоем для своей страны (И. Мазепа, С. Петлюра, В. Винниченко, Н. Махно, С. Бандера). В книге помещены и биографии героев политического небосклона, участников «оранжевой» революции – В. Ющенко, Ю. Тимошенко, А. Литвина, П. Порошенко и других – тех, кто сегодня является визитной карточкой Украины в мире.

Валентина Марковна Скляренко , Оксана Юрьевна Очкурова , Татьяна Н. Харченко

Биографии и Мемуары
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное