Carte blanche, Mr. Siemens (СИ)

На телефон приходит оповещение о сообщении, и я стараюсь сконцентрировать всё внимание на экране. Блять... Наташа. Очевидно, она проснулась среди ночи. И, что ещё более очевидно — заметила мою пропажу.

— Нина. — Где-то вдалеке я слышу голос блондина, но не обращаю никакого внимания. — Стой. — Продолжаю пялиться в экран, наконец разбирая расплывающиеся по нему буквы. Где ты, чёрт возьми?!? — Нина! — его голос позади меня всё ближе, и я отчуждённо закатываю глаза, недовольно скашивая губы и не переставая пытаться попасть по нужным клавишам, дабы написать, что со мной всё хорошо и я скоро буду дома. — НИНА!!! — но внезапно этот въедливый голос заглушает свист тормозов. А ясное видение происходящего перерастает в непроглядную тьму.

Комментарий к Мой мозг: бляяяяя.....

Я и моя фантазия: садимся в лодку.

====== Часть 15 ======

Белый свет. Или, белый цвет? Что я, мать твою, вижу?

Хлопаю глазами, но как-то заторможено. Клянусь, как будто я под действиями каких-то препаратов. И, как следствие, первое, что идёт следом за появившейся картинкой — отчётливо ударивший по ноздрям запах лекарства. Разнообразного лекарства.

Всё же чуть оклемавшись, это самое лекарство я вижу слева от себя, стоит мне развернуть голову. К слову, под собой я нахожу кушетку.

Да, это палата.

Голова ещё немного кружится, слабость всё ещё держит моё тело в своих тисках, но упорство и желание встать не уступают, и вскоре я принимаю сидячее положение, неприятно морщась и по кусочкам восстанавливая моменты своих последних сознательных минут.

Помню бар, помню несметное количество выпитого, помню бармена, помню визг тормозов, помню Миронова... Блядь! Миронов!!

Целиком и полностью отдаваясь интуиции, я браво встаю на обе ноги, осознавая, что Глеб должен быть где-то здесь, где-то в пределах этих больничных коридоров. С каждым проделанным шагом ко мне по осколочкам возвращается память, и я вспоминаю, как он выводил меня из-за барной стойки, вспоминаю нашу перепалку, вспоминаю свои психи и мокрую дорогу, по которой я шагала в абсолютной уверенности, что в данный отрезок времени в этом мире я одна. И ещё я вспоминаю его голос, его зов, что растворился в пучине машинного свиста, въевшегося в мою голову и леденящего сейчас каждую клеточку моего тела. Чувство тревоги нарастает с каждой минутой, и я вылетаю в больничный коридор, огибая пациентов и двигаясь непонятно куда, будто прочь от неприятных, навязчивых мыслей. Я бегу, я дышу, я жива... И всё это благодаря ему. Но почему сейчас его нет рядом? Где он вообще? Мне просто нужно встретить на своём пути хоть кого-то, кто скажет мне, что он тоже жив. Обстоятельства разом меняют моё сознание, и мозг больше не кричит: “Забей ты на него. Сдался тебе это блондин. Он тебе жизнь испортил”.

Он её, блять, сохранил.

И сейчас я даже думать не хочу, какой ценой.

Просто мчу сквозь палаты, отказываясь слушать не только голоса извне, но и свой собственный.

Мотая головой из стороны в сторону в поисках знакомого силуэта, я даже не сразу замечаю, как вид на происходящее становится всё более расплывчатым с каждым мгновением. Чёрт, я даже не успеваю поймать тот момент, когда из моих глаз начинают бесконтрольно литься слёзы.

Пожалуйста...

Кто-нибудь...

Скажите мне, что он жив...

Ноги уже находят лестницу, ведущую на другой этаж. Но картина там не меняется. Всё те же снующие меж палат пациенты, которым нет до меня никакого дела. А я... Я просто останавливаюсь посреди коридора, закрывая глаза и растворяясь среди всей этой больничной суеты. Я будто всецело доверяю своему шестому чувству, которое срабатывает, стоит мне выдохнуть.

— Бля... Ну светловолосая такая. Невысокого роста. — Сразу открыть глаза я не решаюсь, покуда услышанный сквозь звонкий гул голос, кажется, не из этого мира. — Худощавая немного. И глаза бешеные. — Теперь можно открывать.

Шныряющие в коридоре люди постепенно превращаются в какие-то расплывчатые силуэты. Отчётливо я вижу лишь одного. Высокий, худой блондин, с пластырем чуть выше брови и с загипсованной правой рукой. Он пытается жестами объяснить что-то молоденькой медсестре, в то время как я, как мне кажется, отрываясь от паркета лечу по направлению к нему с одной лишь мыслью: “Живой”.

Он не успевает досказать, когда я в мгновение ока оказываюсь рядом, абсолютно не руководствуясь своими действиями и кидаясь к нему, прижимая.

— Ёб твою...

Из проглотившего меня анабиоза постепенно вырывает его запах. Его близость. Да и просто осознание того, что он стоит тут, передо мной, целый и невредимый. Ну...почти невредимый.

Его лёгкий ступор и как всегда отчуждённое высказывание отрезвляют, но мне, если честно, сейчас так поебать. Я просто наслаждаюсь секундами, что будто вдыхают в меня жизнь.

Нетрудно догадаться, что ему от недавнего происшествия пришлось куда тяжелее, чем мне, но сейчас он стоит и просто смиренно терпит тот возможный дискомфорт, что я доставляю ему своими нахлынувшими чувствами. Кстати, на его возможную боль мне сейчас тоже, честно говоря, поебать.