Ce n'est pas de la haine - c'est que je t'aime (СИ)

Поначалу мужчине пришлось все же взять ведущую роль на себя, поскольку девушка замерла в замешательстве. Но вскоре, отдавшись на волю страсти, она поймала его неспешный ритм, и священник с удовольствием позволил ей самой задавать темп. По временам, едва сдерживаясь, он отчаянно сжимал мягкие бедра и с силой насаживал на себя податливое тело, но потом вновь давал ей свободу действий. Маленький ручки скользили по его груди, плечам, животу, обжигая и даря мучительное удовольствие. Когда же Эсмеральда настолько отдалась любовному порыву, что осмелилась наклониться и чувственными поцелуями начать покрывать шею и грудь застонавшего, точно от боли, Клода, сдержать стихию больше было не в его власти. Железной хваткой притянув к себе свою пленницу и госпожу, он дал волю поглотившей остатки разума похоти. Быстрыми, сильными толчками архидьякон судорожно вонзался в извивавшееся над ним тельце, чувствуя, что вот-вот взорвется от напряжения, точно воспламененный вулкан. Однако распалившаяся плясунья ничуть не уступала ему по силе страсти, также охваченная огнем неутолимой жажды, погасить который мог только он. Она чувствовала, что желанное избавление, сулящее острое наслаждение, уже близко, и со всем жаром своего созданного для любви тела отвечала на жадный призыв.

- Клод!.. – черноокая красавица забилась, наконец, в сладостном экстазе, замерев на секунду и прильнув к также вскрикнувшему от настигшего через несколько секунд и его блаженства Фролло.

Некоторое время они лежали в объятиях друг друга. Но вот сладкая нега отступила, и чуть подрагивающая после пережитого Эсмеральда опустилась на соседнюю подушку.

- Любовь моя, - нежно шепнул священник, опершись на локоть и поглаживая маленькую ручку. – Я никогда не смогу отплатить тебе за тот Рай, что ты мне подарила… Спасибо тебе. Ты сделала меня счастливым. И… я не прошу простить меня за все зло, что причинил тебе, но, Эсмеральда, если бы ты только смогла понять меня… Тот огонь, что сжигал меня, этот дьявол – он оказался сильнее. Я не в силах изменить прошлое или искупить эту вину. Знай только, что я сделаю все для тебя, когда бы ты ни пришла. Виселица тебе больше не грозит, но если когда-нибудь потребуется помощь… Я хочу осыпать тебя дарами, но боюсь, ты вновь обвинишь меня в бесчестных помыслах… Что ты собираешься делать дальше, чем будешь жить?..

- Ты тоже думаешь, что я не смогу теперь развлекать толпу веселыми танцами?.. – тихо ответила она вопросом на вопрос. – После всего… пережитого…

В ее голосе не было и тени упрека, однако острое чувство вины кольнуло душу архидьякона. Эсмеральда задумчиво продолжала, глядя в потолок:

- Кажется, та беззаботная и жизнерадостная девочка, что одним движением приводила в восторг парижан, навсегда ушла. Не взлетит больше легкая ножка, не воспарит звонкий голосок… Я не знаю, чем мне жить дальше, монах. Я ведь не умею ничего, кроме как веселить зевак цыганскими песнями и плясками, да показывать трюки с козой… Когда-то давно матушка… Гили учила меня разбираться в лекарственных травах. Но я была тогда совсем юной и едва ли слушала ее наставления. Меня куда больше влекла музыка, радость…

- Правда, ты ведь можешь стать травницей! – чуть не подпрыгнул Фролло от пронзившей его молнией идеи. – В самом деле, Эсмеральда, время танцев пролетает очень быстро. Даже если ты вернешься… на Соборную площадь, ты ведь не можешь до смерти тешить народ. В старости, когда твоя красота и ловкость не смогут больше прокормить тебя, ты могла бы стать знахаркой.

- Дожить до старости не так-то просто, - горько усмехнулась плясунья. – К тому же, как уже говорила, я почти ничего не помню из уроков Гили.

- Я бы мог научить тебя… - дрогнувшим голосом предложил мужчина. – Я изучал медицину и хорошо разбираюсь в травах. Я бы показал тебе, как готовить настойки, припарки, микстуры… То средство, что я давал тебе в темнице – оно ведь исцелило твою ножку, не правда ли?.. Если пожелаешь…

- Нет, - поспешно отказалась цыганка, чуть отодвигаясь от священника, глаза которого лихорадочно блеснули.

- Я… я не имею в виду ничего дурного, - медленно произнес Клод, прекрасно понимая, что это неправда. – Ты будешь жить здесь, свободная, сытая, в тепле… Будешь вольна уйти, когда пожелаешь. Я… я не посмею больше прикоснуться к тебе, обещаю. Буду навещать в свободное время, расскажу все, что знаю сам. Если хочешь, я могу обучить тебя грамоте, латыни… Ты сможешь читать медицинские трактаты и вскоре научишься облегчать страдания страждущих. Целительницы всегда пользуются уважением простого люда, а я – я уберегу тебя от нападок инквизиции. Это в моих силах, ты знаешь. Я ведь уже вырвал тебя из темницы…

- Куда я угодила из-за тебя! – запальчиво напомнила девушка, но тут же заинтересованно спросила: - А я смогу вылечить оспу?.. И мыло – ты научишь меня делать ароматное мыло?