Чагинск

Аглая. Очень хорошее фото, умелое. Профессиональное. Ну или очень повезло. Аглая сидела у окна и ела арбуз. На лице у нее было выражение настоящего летнего счастья, какое случается редко, — от земляники с молоком, от солнечного дня на пляже, от первого августовского арбуза, особенно если август жаркий. Аглая была счастлива, не замечала ничего, кроме арбуза, фотографа тоже явно не видела. Аглая с арбузом ничуть не напоминала библиотечную Аглаю, любительницу чтения, дрессировщицу котов и чемпионку декламации.

— Они все вместе собирались идти, — повторила Кристина. — Костя и Макс. Что-то искать в лесу… Глаша может знать куда, она часто с ними гуляла.

Могли отправиться смотреть море.

— Ты с ней не говорила?

— Нет, — она попыталась вытянуть занозу ногтями. — Меня не пустили. Нина Сергеевна сказала, что Аглая болеет, но мне кажется, что Нина Сергеевна боится…

— Чего боится? — спросил Роман.

— Не знаю чего… Аглая не выходит из дома. Или они ее не выпускают… Правильно делают, они не дураки, они понимают… Я бы сама не отпускала… Заноза…

Кристина принялась выкусывать занозу из ладони.

— Она знает что-то, знает, я не сомневаюсь… Аглая знает…

— А Федор? — спросил я. — Федор с Аглаей не пробовал побеседовать?

Кристина замолчала.

— Может, мы с ней поговорим? — предложил вдруг Роман. — Виктор хорошо знаком с Ниной Сергеевной…

— Я тоже с ней знакома. Думала, что знакома, а она меня и видеть не хочет.

Я к ней стучалась.

— Мне она не откажет, — сказал я. — Я в этом уверен. Можно попробовать прямо сейчас.

— Я с вами пойду, — тут же сказала Кристина.

И действительно пошла.

Где жили Черпаковы, я не знал, Кристина шагала первой. А я думал, не растянуть ли ногу. Роман был доволен.

— А ты не сдержал слово, — сказала Кристина. — Ты меня обманул…

— Я не обманул. Я поговорил со Светловым, они продолжат поиск. Он обещал.

— Да не, я про книгу… Он обещал свою первую книгу посвятить мне, — Кристина обернулась к Роману. — А не посвятил… И название я для его книги придумала. Помнишь, тогда? Мы соты ели… Соты — пчелиный хлеб, это я сказала. А ты забыл. Забыл, наверное?

— Не забыл…

Не забыл, правда.

Мы повернули в переулок, названия которого я не помнил, но в нем лежала ржавая кабина от «ГАЗ-66», она лежала тут и сейчас.

— Это суеверие, — сказал я. — Первую книгу нельзя никому посвящать, очень плохая примета. Я только потом узнал, так что вот… Я тебе следующую книгу посвящу обязательно.

Кристина покачала головой.

— Нет, — сказала она. — Нет, не надо. Этого не надо…

Через Пионерскую, мимо садика к железной дороге, это раньше был садик.

— Они там, — махнула рукой Кристина. — На той стороне живут.

По пешеходному мосту не стали подниматься, двинулись поперек линии, полезли через угольный порожняк.

— Федька говорит, что они сбежали, — сказала Кристина. — Куда-то уехали…

— Вполне может быть, — подхватил я. — Такое часто происходит, очень часто.

В детстве мы частенько пробирались под поездами, при этом каждый раз бабушка рассказывала про людей, погибших в таких обстоятельствах.

— Они не могли так, — сказала Кристина. — Они не могли никуда уехать. Зачем им уезжать?

— У меня сосед два раза бегал, — сказал Роман. — Пацану шестнадцать, как лето, так с поезда снимают. Семья непростая, мама в прокуратуре работает, отец энергетик, дом загородный. А он бегунок. Натура такая, все куда-то торопится.

Роман указал на запад.

— Зачем ему уезжать? — спросила Кристина. — Ему здесь нравилось…Тут много интересного, ты же должен знать…

— Да, — сказал я. — Здесь много интересного.

Мы спустились с железнодорожной насыпи, дальше Кристина не пошла, осталась возле кустов.

— Я здесь постою, подожду, — сказала она. — Они тут рядом… они все там живут, все Черпаковы… И Нина Сергеевна… Может, она что-нибудь расскажет…

— А может, все-таки… — начал было Роман.

Но Кристина тут же покачала головой.

— Каменный белый дом, пятый… после поворота.

Дом Черпаковых вполне обычный. Сам дом достаточно новый, лет десять от силы или меньше — заметно по широким окнам, железной крыше и железной трубе. Белый кирпич. Посеревший. А может, изначально серый. Отец Аглаи Черпаковой вместе с ее дедом добыли этот кирпич в Ракитине, там двадцать лет стояла строительная часть, щитовые бараки и кирпичная лесопилка; часть внезапно в два дня съехала, бараки растащили расторопные ракитинцы, а лесопилка досталась городским, из ее стен и крыши построили четыре дома и одну баню. Силикатный кирпич, а над ним синий чердак с небольшим фал ьии бал кончи ком и окном, в которое с трудом пролезла бы кошка.

Дом выглядел незаконченно, я не сомневался, что в обозримом будущем он пополнится пристройками и улучшениями. Они уже начались — деревянное крыльцо полуразобрано, в опалубку залит цемент, и кто-то успел оставить в растворе отпечатки ладоней и отпечатки кошачьих лап, наверняка Аглая.

Едва мы с Романом приблизились, как на крыльцо вышла Нина Сергеевна.

Я привык к несколько другой заведующей библиотекой, сейчас же она предстала в домашнем — в ситцевом халате и синих шлепанцах.

— Нина Сергеевна, здравствуйте! — сказал я. — Вы прекрасно выглядите!