Чай и водка в истории России

Да ничуть не бывало! Высший, полновластный в то время руководитель страны, каким являлся генсек, в силу имевшихся у него полномочий принял такое решение, которое мог бы принять только полностью безграмотный, совершенно ничего не соображающий, тупой и грубый, ограниченный человек: запретить водку, уничтожить заводы, вырубить виноградники, или иными словами – нанести ущерб в первую очередь хозяйству страны, её материальной базе, не имеющей никакого отношения к решению данной проблемы. В результате запрета водки, ликвидации виноградных плантаций и винно-водочных заводов началось нелегальное производство и употребление в стране вреднейших и ядовитейших суррогатов, ставших причиной смертей и инвалидности многих тысяч людей.

Вред, нанесенный этой стороной деятельности Горбачева, отнюдь не меньший, чем тот развал хозяйства и политической жизни огромной страны, который наступил в результате всех его безответственных «перестроечных» экспериментов. Впервые в истории России и русского народа смертельный удар был нанесён обоим национальным напиткам страны. Катастрофа и фактическая ликвидация водочного производства пошли на пользу прежде всего иностранным производителям, начавшим сразу после развала СССР бешеный ввоз в страну низкосортных алкогольных продуктов.

Начиная с весны 1992 года эта беда дополнилась полной катастрофой в области чайного производства. Страна была полностью вычеркнута из системы мирового хозяйства, как великая чаепроизводящая держава, третья в мире по объёмам производства чайного листа, и как экспортёр чая. Дело в том, что Грузия, дававшая до 95 % отечественного чая в СССР, сама его не потребляла и не могла производить без дотаций, надзора центральной власти и без такого рынка сбыта, каким был Советский Союз. Ныне чайное производство в Грузии погибло: оно абсолютно неконкурентоспособно на мировом рынке. Азербайджан, дававший 4 % чайного производства в СССР, едва-едва покрывает этим ныне свои национальные потребности, ибо там население любит и ценит чай. Краснодарский край давал лишь 1 % чайного производства в бывшем СССР и ныне, в новых условиях, вообще не способен выдержать давление чайного импорта, обрушившегося на Россию.

Этот импорт губителен для страны в двух отношениях: во-первых, он лишает её и без того скудных запасов валюты, ложится тяжёлым бременем на общегосударственную и личную экономику людей, во-вторых, будучи, как и вся внешняя торговля, лишённым государственного контроля, чайный импорт 90-х годов привёл к наводнению страны поддельным, фальсифицированным или же испорченным, третьесортным заграничным, но дорогим для карманов потребителей, чаем. По сути дела, потребителю этого национального напитка нанесён двойной и даже тройной удар: он лишился надёжного снабжения отечественным чаем, он лишился натурального чая с проверенным, высоким или хотя бы средним качеством, и он должен вдвое и втрое, а иногда и впятеро переплачивать за плохой, вредный, фальсифицированный продукт.

Всё это неизбежно привело к сокращению потребления чая в России и к нарастанию тенденции к отказу от чая, как главного национального напитка, среди новых поколений России. Ведь чай предполагает налаженный быт, крепкую семью, известный уровень достатка и стабильности и в личной экономике, и в хозяйстве всей страны, а как раз всех этих предварительных условий в настоящее время просто не существует.

Что же касается специфических для зарубежных закупок чая условий, то они также безвозвратно исчезли, следовательно, надежд на то, что в ближайшем обозримом будущем положение исправится и мы сможем получать хороший чай, крайне мало.

Что же это за особые, специфические условия, которые существовали прежде в чаеснабжении и которых мы ныне лишились, хотя ранее о них рядовой потребитель даже и не думал, как не думает о том, что он дышит воздухом, который не покупает?

Дело в том, что нынешние частные коммерческие фирмы, завозящие чай в Россию, не могут обеспечивать страну хорошим чаем. Во-первых, им это невыгодно, а во-вторых, они этого делать просто не в состоянии. Каждая такая фирма и фирмочка закупает чай не у чаепроизводителей, как это делали государственные организации в СССР при монополии внешней торговли, а у зарубежных (восточных или западных – всё равно) оптовиков и потому платят значительно дороже за худший чай.