Чай с Казановой

Стало понятно, что сорвалась – не в омут, а в другое болото. А чужое – оно не свое – опасное, можно и захлебнуться. И я почти потеряла контроль. Слишком увлеклась иллюзией, что прошлое не имеет значения, нет подводных камней, скелетов в шкафу… А тут не просто скелеты, тут залежи таких отходов, что ему самому их всю жизнь разгребать. Но я-то мусорщиком не нанималась.

Я отрешенно подняла телефон с пола, закрыла приложение сайта и положила трубку на стол, где она и была забыта. А потом оглянулась на дым, который поднимался над сковородой: мясо сгорело. Я медленно выключила плиту и сунула сковороду вместе с содержимым в мойку.

В каком-то онемевшем сознании пошла в спальню, выключила теперь раздражающую музыку, оделась, причесалась и посмотрела на свою сумку с ноутбуком, которая со вчерашнего дня осталась стоять на полу. Но вместо того, чтобы собраться и уйти из резко ставшей ненавистной квартиры, я включила вытяжку на всю мощность, открыла все окна, чтобы выветрить гарь; тщательно вымыла сковороду; собрала в мусорный мешок все вещи, купленные для меня, поставила его у двери и села на табурет у кухонного островка… ждать хозяина.

Я больше ничего не собиралась выяснять. Никаких унижений. «Зря не послушалась вчера свой первый голос… Ведь кричал же: «Беги!»… Ладно, Кондратий, посмотрим, кто кого…»

Я хотела, чтобы он мучился так же, как я… Нет, не от любви, которой не было, а от неведения, от уязвленного самолюбия. Явно ведь его тешил мной. Ну так я развлеку напоследок…

Время ушло за полдень. А в моей голове, как смерч прошелся. Единственная мысль сверлила виски – не постижимая, не измеряемая логикой: «Как после такого откровения в постели, таких трогательных слов он мог еще думать о встрече с другой? Ему меня было мало?!»

***

В давящей тишине, когда, казалось, что внутри все отмерло, услышала, как раскрылись двери лифта. Инстинктивно расправила плечи, взяла в руки нож и стала медленно пилить яблоко.

В дверь вошел Артем. Впервые он не принес ни одного большого пакета с чем-то съестным. Что-то положил в шкаф у входа, быстро сбросил кеды и довольно поспешил ко мне: даже не глядя на него, чувствовала, как он чему-то радуется.

– Извини, что так долго… Пришлось вернуться назад, подумал, что оставил там телефон,– обнял он сзади за плечи.

«Там…– гонгом ударило по перепонкам и захотелось спросить:– Как обслужил?» Но, уклоняясь от поцелуя в шею, натянуто улыбнулась:

– Руки не хочешь сполоснуть?

– Какая строгая,– все же поцеловал он и отошел к мойке.– Не пойму, где я его забыл?

– А это не он?– указала я на угол стола, но так хотелось взять эту трубку и швырнуть ему в затылок.

Артем стряхнул воду с рук, облегченно вздохнул и тут же начал проверять звонки. Я настороженно замерла, боковым зрением следя за его жестами. Но, не обнаружив никаких уведомлений, он отключил телефон, сунул его в карман джинсов и вытер руки полотенцем.

«Столько нетерпения, может, отзыва ждет: «отлично», «хорошо», «слабовато», «повторить, мой сладкий»,– отвернулась я и мрачно прикрыла веки:– Пора… все в топку…»

С неожиданной для самой себя легкостью натянув маску непринужденности, я оглянулась и впервые после прихода Артема посмотрела ему в лицо. В его глазах была та же чистота и теплота, будто ничего не изменилось, а во мне – стужа. «Как он мастерски подделывает чувства! Но даже если на секунду допустить, что нет… Ты что, думаешь, я буду делить тебя с другими и молчать?!»– ядовито шелестело внутри. Я понимала, что раненому сердцу просто не хотелось верить, что его так легко обманули… предали. Но я была знакома со многими людьми, которые лгут так натурально, убеждая в своей правоте, что, кажется, не поверить им, значит, засомневаться в собственном интеллекте. Самое отвратительное во всем этом было не то, что я переспала с таким мужчиной, а то, что раскрыла душу, поверила, и теперь ненавидела себя за эту слабость.

– Ты что такая румяная?– снова подошел Артем, чмокнул в нос, а потом прижался губами к виску и «задышал мной». Я едва сдержалась, чтобы не отклониться от брезгливости.

– Немного давление повысилось, наверное,– заледеневшими пальцами прикоснулась к щекам. Кипяток!

– Если неважно себя чувствуешь, давай я закончу готовить?– отстранился Артем и с энтузиазмом закатал рукава поло. Пошарив взглядом по столешнице, удивленно спросил:– Ты еще не начинала жарить говядину?

– Мясо должен готовить мужчина,– ответила тихо, потирая место его поцелуя на виске, и поерзала на табурете.

– А мне кажется, я чувствую запах жареного?

Я сглотнула ледяной ком в горле и усмехнулась:

– Это иллюзия… от голода… Ты же еще не ел?

– М-м, голодный как волк!

Артем клацнул зубами, взял пару тарелок, ссыпал в них уже нарезанные овощи, достал ту самую сковороду и живо взялся за дело. Противно, что уж слишком довольным он вернулся. «Неужели не накормили?!» Поискал мясо на полках холодильника, нашел второй кусок и стал быстро разделывать его.

– Где был? Что видел?– внимательно следя за малейшими изменениями в его лице, спросила я.