Чай с пряностями, или Призраки прошлого (СИ)

- Так я их выбросила сразу. Я же говорю: такая гадость, ну, просто такая гадость. В рот взять нельзя было.

- Тогда ничем помочь не могу, - с притворным огорчением сказала Лисси и развела руками. – Некачественную продукцию надо принести, и тогда мы произведем возврат денег.

- Это кто же такое придумал? – возопила старушка, глядя, как Хелли ссыпает монетки назад в ящик стола.

- Закон номер двадцать семь от десятого июня прошлого года о торговле города Груембьерра, подпункт пять, - наобум брякнула Хелли.

Старушка уважительно посмотрела на нее, потом недовольно пожевала губами.

- Тогда мне еще пирожков с яблоками или другими ягодами дайте.

- Есть со сливами.

- Давайте. Пять штук.

- С вас один сирейль.

- Как один сирейль? – снова возопила старушка. – Они же по десять ниоклей!

- Вчерашнюю выпечку по десять продаем. А свежая по двадцать. Итого, один сирейль, - терпеливо объяснила Хелли.

- Тогда мне вчерашних.

- Вчерашних не осталось. Все вчера разобрали.

- Тогда я завтра приду за ними.

- Ваша воля. Но в последнее время к вечеру все распродается подчистую.

- Просто безобразие! – пробормотала старушка и задумалась. – А может, вы мне продадите сегодняшние со скидкой? Как будто бы я пришла завтра? А?

- Голубушка ниссима Лакмер! – ласково сказала Лисси. – Этого никак нельзя сделать. Сегодня не может стать завтра.

- Подпункт восемь закона номер двадцать семь от десятого июня, - бодро подтвердила Хелли.

Старушка поджала губы, направилась было к выходу, но передумала. Остановилась, пожевала губами, разглядывая ценники и косясь на девушек, попричитала вполголоса, как тяжело живется бедной вдове, но Хелли с индифферентным лицом поправляла оборочки на фартуке, а Лисси перекладывала оставшиеся эклеры в кучку к трубочкам. В конце концов, после рвущихся из глубины души вздохов ниссима Лакмер достала со дна корзинки кошелек и, причитая над каждой монеткой, как над покойником, отсчитала сто ниоклей.

Хелли молча приняла монеты и отдала пирожки, завернув по требованию клиентки в двойную обертку. Обе девушки с облегчением выдохнули, когда старушка, злобно стуча палкой, выкатилась из их магазина.

- Как же она меня бесит! – сказала Хелли.

- А ты правда помнила, что она со скидкой покупала?

- Нет, я только предположила. И, как видишь, попала в точку.

Лисси рассмеялась.

- Я на прошлой неделе, когда на осенней ярмарке медом на зиму запасалась, - сказала она, - ниссиму Лакмер там тоже встретила. Жду я, пока мне продавщица разных сортов меда нальет в кувшины. А тут приходит ниссима Лакмер и приносит огромный кувшин чуть ли не в галлон. С медом. И к продавщице с криком: мед ваш, дескать, фальшивый. Та спокойно говорит: «Деньги верну. Мед давайте!» Ниссима Лакмер ей кувшин дает. Продавщица в палатку уходит. Возвращается с пустым чистым кувшином. Старуха в крик: «Ты зачем мне кувшин помыла?» Продавщица ей улыбается: «Так я вам приятное хотела сделать. Чтобы вы посуду не мыли». И деньги отдала. Лакмер злая ушла.

- И в чем дело было?

- А продавщица мне потом жалуется: «Эта старушка как кость в горле. Она в большую посуду меда налить требует, а потом возвращать приходит. Весь мед из кувшина не слить назад. На стенках полпинты, а то и больше остается. И она так из года в год промышляет. То к одному продавцу придет, то к другому. Все ищет, кого надуть. Ищет новичков, и так себе меда каждую осень набирает. Ее тут как облупленную знают».

- Она мужа своего покойного, рассказывают, впроголодь держала, - поделилась Хелли. – Его соседи тайком подкармливали. А в детстве дочь заставляла со смородины три раза ягоды обирать: сначала первые, что потемнели, с куста рвать, потом следующие за ним, а потом еще раз, когда последние посинеют.

Лисси только возмущенно покачала головой.

Громкие крики на улице привлекли внимание девушек. Лисси глянула в окно и выскочила на улицу, оставив в магазине одну Хелли.

ГЛАВА 8, в которой чья-то потеря оборачивается находкой для Лисси

На улице ниссима Лакмер держала за шиворот мальчишку, который всячески изворачивался и пытался вырваться из ее цепких рук, а также избежать ударов лакированной тростью с набалдашником.

- Да не брал я ваших денег! – кричал мальчик жалобным голосом.

- Врешь! Все врешь! Отдавай, паршивец!

- Что здесь происходит? – строго вопросила Лисси. – Отпустите мальчика, ниссима Лакмер.

- Я его отпущу, а он утекет, - возопила старушка. – Знаем мы энтих прохвостов.

- Я его подержу, не беспокойтесь. Не убежит.

Лисси взяла мальчика за руку и вырвала из стального захвата ниссимы Лакмер, с большой неохотой выпустившей жертву.

Вокруг стали останавливаться прохожие.

- Ниссима монетку уронила, - оправдывался мальчишка, растирая грязной рукой слезы на чумазом лице, - а я поднял. А она требует, чтобы я и другие монеты отдал.

- Да он, небось, не одну монетку заграбастал! – вопила Лакмер. – Я, небось, полкошелька уронила. А он все монеты подтибрил. Пусть карманы выворачивает!

Мальчишка, не дожидаясь приглашения, вывернул оба кармана, в которых, кроме огромных дыр, ничего не было.