Чай всегда в четыре

Хотя стоял конец декабря, солнце било в окна автобуса, стоявшего на парковке, и, когда мы вошли внутрь, там было как в парнике. Мы все были одеты в тёплые шерстяные вещи, поэтому, прежде чем рассаживаться, пооткрывали окна. Я рассказываю об этом так подробно потому, что, как только автобус тронулся с места, в окна задул ветер, который странным образом искажал звуки.

Первым словом, которое я расслышал, было «транквилизатор». Оно как будто вылетело в одно окно и влетело в другое, моё, и расслышал я его так чётко и внятно, словно Хэм Кнапп сидел прямо рядом со мной.

Я привалился головой к оконному простенку и стал слушать внимательно. Свист ветра из-за пролетавших навстречу машин заглушал некоторые слова, но услышал я достаточно.

… транквилизатор и слабительное…

А как же ты…

…послал печенье… угощение для собак… для звезды сцены.

…слабительное плюс успокоительное – и маленькие лапки разъедутся, маленькие кишочки расслабятся…

Дальше раздались смешки и неразборчивое перешёптывание.

Надя рассказывала Душам, что Джинджер плохо перенесла успокоительное, когда в августе летала во Флориду. А если она рассказывала об этом нам, то вполне могла сказать и кому-то ещё, в том числе и Фролиху, а Фролих – Кнаппу, или же Кнапп мог сам подслушать, потому что Надя любит говорить о Джинджер.

И транквилизаторы, и слабительное… И то, и то. Бух! – и она в отрубе.

А смысл? Она же отрубится ещё за кулисами.

…смысл такой: звезда Джинджер – в аут, старина Арнольд – на сцену.

Всё ясно: Хэм задумал устроить нашей Джинджер какую-то пакость!

Без проблем… У мамы есть запас…

С какой стати его маме держать дома запас транквилизаторов для животных?

…легко… дал их Наде… подарок от моей мамы…

Ну конечно! Мама Кнаппа – хозяйка клиники «Ветеринары на колёсах». Я несколько раз видел, как она подвозила Хэма в школу. На боку у её фургона логотип «Ветеринаров на колёсах» и под ним надпись: «Пэт Кнапп, доктор ветеринарной медицины». Я почему-то думал, что этот доктор Пэт Кнапп – мужчина, а мама Кнаппа просто одолжила у него машину. Мне не приходило в голову, что эта мама и есть ветеринар на колёсах.

Не требовалось большого умственного усилия, чтобы понять: Хэмилтон Кнапп напичкал угощение для Джинджер успокоительными и слабительными средствами, чтобы её опозорить. На сцене с ней случится либо один, либо другой конфуз, а то и оба сразу. Отравленные лакомства он вручил Наде и сказал, что это подарок от доктора Кнапп – ветеринара Джинджер. Я легко представил, как Хэм говорит Наде, что доктор Кнапп передала Джинджер угощение в награду за её сценические успехи. Надя обожает свою собаку и готова поверить, что все, кто хоть раз видел Джинджер, только и мечтают осы́пать её дарами.

Как только автобус остановился, я ринулся вперёд и вложил в ладонь Ноа монетку Года Душ. Пока все толкались, пробираясь к выходу, я успел прошептать:

– За кулисами готовится преступление. Прикрой меня.

По причинам, которые мы ни разу не проговаривали вслух, однако прекрасно осознавали, все мы, Души, пока что скрывали, что между нами существует связь. Я проследил взглядом, как Ноа подходит к Итану и передаёт ему монетку. Ноа всё понял. Я знал, что он поймёт.

Едва мы вошли в зал, Ноа наклонился, якобы завязать шнурок, Итан на него наткнулся, ещё несколько человек налетели на Итана… Куча-мала помогла мне выиграть время, чтобы незаметно выскользнуть обратно на улицу, обежать здание и снова войти, но уже через вход на сцену.

И вот я за кулисами.

Я минутку постоял в тёмном закутке, приходя в себя. Актёры суетились, повторяли слова, поправляли костюмы; каждый был слишком занят собой и не обращал внимания на других.

Первый раз Джинджер, без ошейника, появляется на сцене, когда убегает от ловца собак. Она играет бродячего пса, поэтому шерсть у неё должна быть грязная и спутанная. Надя для этого специально смачивала и встрёпывала ей шёрстку, и из зала мокрые пятна казались тёмными и грязными. При втором появлении на сцене Джинджер ведут на верёвке, а при третьем – в особняке миллиардера Уорбакса – Джинджер-Сэнди чистенькая, причёсанная, в ошейнике со стразами и с красным бантом на шее. Между актами пьесы Надя успевала высушить Джинджер и тщательно расчесать, чтобы шёрстка блестела.

За кулисами стоял столик для реквизита: на него Надя заранее выкладывала большой красный бант, ошейник со стразами, фен, верёвку и печенье, которым Сценическая Энни должна была незаметно угощать Джинджер. Я стал пробираться к столику, оставаясь невидимкой в толпе: этому я научился у Гопала, когда помогал ему с трюками на круизном судне.