Чайка с острова Мираколо

– Ах, молодость-молодость! Задор, отвага и огромное желание себя показать… Не смотрите на меня с таким укором, прекрасная Джулия, я пытался его отговорить! Дело в том, что наш Энрике опять поссорился с отцом. Тот упрекнул сына, что в нем напрочь отсутствует усердие к какому-либо делу, зато имеется огромная склонность к досугу. Энрике встал на дыбы и теперь тщится доказать, что он способен хоть на что-то.

– Но это же опасно… О, дон Алессандро тоже решил участвовать! – воскликнула я, перегнувшись через борт, чтобы лучше рассмотреть новых гонщиков.

Поведение начальника охраны было как раз понятно. Судя по недобрым взглядам, которыми синьор ди Горо весь день награждал затесавшегося в нашу компанию лютниста, он доверял ему не больше, чем я. От мысли, что рядом с Энрике на гонках будет надежный человек, мне стало как-то спокойнее.

– И он туда же, – неприятно улыбнулся дон Сакетти. – Выслужиться хочет. Загладить грехи отца.

Я машинально отодвинулась, вдруг почувствовав отвращение. У синьора Сакетти был широкий репертуар улыбок, и большинство из них были сдобрены ядом.

– О чем вы говорите? Какие еще грехи?

– А то вы не знаете! Тогда, во время прошлого заговора именно старший синьор ди Горо предал Лоренцо Арсаго и заманил его в ловушку. На графа напали прямо в церкви. Нечестивцы! Между прочим, в этой стычке погиб ваш отец. Что, братец не рассказывал вам об этом? Стыдился признать, что у него даже не хватило духу отомстить? – и снова зазвучал этот меленький змеиный смешок. – Мельчают люди, мельчают. Скажи кому в мое время, что сын убитого и сын убийцы могут стать закадычными друзьями, не поверил бы! Да и великодушие Арсаго здесь не к месту, лучше бы он сразу придушил мальчишку. Дурная кровь себя еще проявит…

Его мерзкое бормотание вызывало тошноту. Отец Алессандро – предатель?! Не может быть. От потрясения я пропустила выстрел, возвестивший о начале второй регаты. Будь проклят дон Сакетти с его змеиным языком, это все ложь, подлая выдумка, мне назло!

«Но если это правда, – вдруг пришла холодная мысль, – тогда понятно, откуда у Алессандро такое отвращение к маскам. И эта его истовая добросовестность». Священное писание учило нас, что дети не отвечают за грехи отцов. Алессандро ди Горо, видимо, считал иначе.

«Маски! Маски окружают нас повсюду, – с горечью думала я. – Поди разберись, кто тебе враг, а кто друг!»

Мы все, присутствующие сегодня на «Бученторо», разыгрывали роли. Никто здесь не был самим собой. Я изображала патрицианку. Бесстыдное кокетство Джоанны тоже было маской, за которой угадывался отчаянный страх перед старостью, уродством, одиночеством. Дон Сакетти – который, слава мадонне, успел найти себе другого собеседника – виртуозно прикидывался циником, однако что действительно творилось в его душе, один Хорро знает. Дружба моего брата с Алессандро теперь тоже казалась неискренней. Синьор Арсаго вообще походил на темный колодец, до краев наполненный мрачными тайнами. Такие люди могут хранить секреты годами, пока те их вконец не отравят.

А гонки между тем продолжались. Для «любительской лиги» отвели дистанцию покороче: от моста Арженто до устья Большого Канала. Я с удовольствием отметила, что лодка Энрике шла третьей. Мадонна, пошли ему победу, может быть, тогда дон Арсаго по-другому взглянет на сына! Алессандро шел четвертым, след в след. А вот «лютнист» тянулся в хвосте. «Так ему и надо!» – подумала я не без ехидства. Управлять гондолой – это тонкая работа, которая, кроме физической силы, требовала еще немалого искусства. Нашему бродяге его явно недоставало. Его лодка виляла по каналу, вызывая смех и шуточки зрителей. Соперники, бросая злобные взгляды, старались держаться от него подальше, чтобы их не зашибло.

Не следи я так настойчиво за подозрительным чужаком, я бы, наверное, ничего не заметила. Над каналом уже сгустились сумерки, а оранжевые блики факелов скорее слепили, чем позволяли рассмотреть подробности. Но я увидела, как «лютнист» вдруг пригнулся, словно кот перед прыжком, и провел впереди рукой. Перед его лодкой вздулся горб воды, потом опал – и она рванулась вперед, как живая. Клянусь, ему даже не приходилось подгонять ее веслом!

Сначала на его маневр не обратили внимания, но когда полосатая куртка замелькала в первой десятке гребцов, зрители возбужденно загомонили. «Лютниста» никто не числил среди фаворитов. Чувствую, многие карманы полегчают после этого состязания! Парень, напряженно вцепившийся в весло, не обращал внимания на восхищенные крики, так же, как раньше не замечал насмешек. Будто не человек стоял на корме гондолы, а сам пескатор – морской черт, принявший человеческое обличье! Необъяснимым образом он обогнал сразу две гондолы и вплотную подобрался к Энрике. Его лодка так вспенила воду за собой, что отставшим соперникам поневоле пришлось сбавить ход.