Чайка с острова Мираколо

Все переглянулись. «Но дон Соранцо все равно долго не протянет», – читалось на их лицах.

Я посмотрела на Алессандро. Он вместе со всеми погрузился в изучение карт, и на его лице был написан живейший интерес. Густые черные брови чуть сдвинулись:

– Это может сработать! – заметил он с воодушевлением. – Конечно, для таких работ нужно будет получить одобрение фирмана от эмира, а это весьма непросто… но сама идея хороша!

К его словам присоединились и другие голоса одобрения. Раскрасневшийся от похвал, Луиджи Манриоло вытащил из-за пазухи еще один сложенный лист:

– Эту карту я нарисовал для собственного удовольствия и хотел бы подарить ее вам, дон Арсаго, в знак признательности за радушие, с которым вы приветили бедного странника из Аримина. Это карта Венетты.

Толпа вокруг них сдвинулась плотнее, одобрительные возгласы переросли в восхищенные. Мне стало интересно. Покинув дамскую компанию и вооружившись парой улыбок, я смогла подобраться поближе, чтобы взглянуть на заветный листок. И онемела. Безусловно, это была Венетта. На расчерченном листе легко угадывались контуры города, очертаниями похожего на рыбу. Буквой «s» извивалась широкая лента Большого канала, четким прямоугольником в районе «хвоста» выделялся Арсенал… Сверху на листочке был мастерски изображен Герси, воздушный дух, усиленно надувающий щеки. Внизу Геликон усмирял бушующие волны своим трезубцем. Но главное, что меня поразило – насколько верно художник ухватил перспективу, и как точно запечатлел сложную сеть каналов, пересекавших город. Такую карту мог бы нарисовать Пульчино, если бы умел держать в лапках стилус…

Я отшатнулась, внезапно почувствовав головокружение. Что за человек был Луиджи Манриоло? И человек ли? Быстрый взгляд в его сторону показал, что пока я вместе с остальными восхищалась искусно сделанной картой, он внимательно изучал мое лицо. Мы присматривались друг к другу с настороженностью двух хищников. На какой-то миг в глазах «лютниста» мелькнул веселый огонек – и сейчас же его лицо снова приняло замкнутое выражение, будто где-то в голове у него захлопнулась некая дверца.

Я раздраженно подумала, что, кажется, начинаю разделять нелюбовь Алессандро к маскам.

– Весьма, весьма интересно! – воодушевился доктор Фалетрус. – Обычно для построения карты городские улицы измеряют шагами, а здания – мерными веревками. Но для Венетты эти методы неприменимы. Как вам удалось нарисовать такое чудо?

– Это было наитие свыше, синьор, – улыбнулся загадочный гость.

Поскольку мэтр Фалетрус настаивал, Луиджи пустился в длинные объяснения, иногда вставляя мудреные словечки вроде «тригонометрический», «градусы» и т.п. Остальные гости быстро утратили нить беседы, однако Фалетрус буквально весь обратился в слух. Он даже раскраснелся от волнения, на высоком ученом лбу выступил пот. Я подумала, что с его здоровьем старику вредно так волноваться. Граф Арсаго видимо, был того же мнения, так как успокаивающе похлопал доктора по плечу:

– Ну-ну, дорогой мой, успокойтесь. Лучше плесните себе вина, да и мне заодно. Я помню, что вы любите саонское. Карты господина Манриоло поистине изумительны, а проект с каналом, хоть и не лишен риска, может обернуться для нас невиданной удачей…

Фалетрус послушно занялся подносом и кувшинами, оставив Луиджи Манриоло нежиться в лучах славы. Все наперебой хотели поздравить нового графского фаворита, так что возле столика с картами царило веселое столпотворение. Толпа чуть расступилась, когда появился доктор с двумя бокалами. Случайно бросив взгляд на стоявшие поодаль кувшины с вином, я рассеянно подумала, что, вероятно, слабая рука Фалетруса не отличалась точностью, так как немного драгоценной жидкости пролилось на скатерть. «Будет трудно вывести маслянистые пятна со светлого полотна», – мелькнула досадливая мысль. Мои глаза все еще были глазами Пульчино, и я отчетливо видела светящиеся голубоватые очертания брызг и капель.

Потом меня вдруг осенило: маслянистые пятна – от вина?!

Дон Арсаго, гордо сверкая глазами, уже поднял кубок, приветствуя собравшихся:

– Выпьем же за наш успех и новые морские пути!

Не в силах сказать ни слова, я в оцепенении смотрела, как он подносит кубок к губам… Вдруг другая рука перехватила его кисть:

– Ваша милость, позвольте сначала мне.

Это был Алессандро. В глазах у меня потемнело.

– Нет! – услышала я чей-то крик. Оказалось, мой собственный. Алессандро действовал без промедлений, но я все же успела. Кубок, выбитый из его руки, закатился под стол, темное вино кляксой расползлось на полу. Все еще держа его за запястье, я замерла в одной пяди от страшного шрама, перекосившего лицо, и расширенных серых глаз.

– Это вино… очень странное на вид, – произнесла я посреди оглушительного молчания. Все вокруг таращились на нас. Граф Арсаго, овладев собой, принужденно рассмеялся:

– Видишь, Сандро, как заразительна твоя подозрительность! Она влияет даже на дам.

– Не пейте, – твердо повторила я. Алессандро молчал.

Дон Арсаго пожал плечами: