Чайлдфри. Актуальный взгляд и психоанализ

Если в XIX веке Александр Иванович Герцен писал: «Семья начинается с детей», обоснованно взирая на свое патриархальное окружение, то в XXI веке приоритеты семьи кардинально переменились.

Развитие технологий, медицины, переход от традиционного уклада к индустриальному обществу и изменение демографической ситуации привели к переменам в семейной жизни: потребность в большой многопоколенной патриархальной семье отпала. На смену ей пришла нуклеарная (партнерская) семья, где на первый план выходят отношения между родителями, а не между поколениями[3].

Процессы эмансипации и феминизации также оказали влияние на семейные ценности и на деторождение. Женщины, получив возможности для образования и реализации в профессиональной карьере, материальной независимости от мужчин (мужей), стали откладывать замужество и деторождение на более поздний срок. Все это в итоге привело к особенностям, связанным с процессом деторождения в современном мире: во-первых, наблюдается все более поздний возраст женщины, вступающей в брак; во-вторых, откладывание рождения ребенка «до последнего» повысило процент рождения детей без отцов.

Важность рождения ребенка в прошлом была продиктована в первую очередь экономической необходимостью – дети рано начинали работать, помогать родителям по дому или в профессии. Сейчас такой фактор отсутствует, да и к тому же на первый уровень выходят другие приоритеты супружеской пары – достижения во внешнем мире, реализация себя как личности, в том числе стремление сделать карьеру, получение образования, путешествия, социальный и финансовый рост.

Европейские исследователи в конце прошлого века разработали теорию второго демографического перехода.[4]

Он характеризуется следующими основными чертами:

1) переход от «золотого века» брака к его закату, то есть широкое распространение юридически неоформленных форм совместной жизни и альтернативных форм семьи;

2) переход от детоцентристской модели семьи к индивидуалистически ориентированной «зрелой» паре партнеров с одним ребенком;

3) переход от превентивной контрацепции, предназначенной для предотвращения рождений ранних детей, к сознательному планированию рождения каждого ребенка;

4) переход от унифицированной модели к плюралистическим моделям семьи.

Таким образом, семья претерпела качественные изменения, и брак перестал быть целью для значительной части женщин и мужчин. Исходя из этой посылки, наблюдается тенденция снижения мотивации рождения детей, что обусловливает рост числа «чайлдфри».

Согласно статистике, в 1990-е годы начался рост случаев отказа матерей от новорожденных детей – за 1988–1994 годы этот показатель вырос в 2,1 раза, а показатели рождаемости снизились в 1,5 раза.[5]

По данным Минздрава РФ, сейчас отмечается снижение количества отказов от детей – в 2014 году было зафиксировано 4675 случаев, что на 20 % больше, чем в 2015 году – 3783 отказов.[6]

Количество абортов также ежегодно снижается – в 1990 году был сделано более 4 млн прерываний беременности, в 2000 году чуть больше 2 млн, а в 2015-м – только 848 тыс.[7]

На фоне позитивных изменений, приведенных выше, скачка рождаемости не произошло, поэтому некоторые специалисты приходят к выводу, что добровольный отказ от рождения детей – главная демографическая проблема. Депутат Госдумы из Петербурга, Виталий Милонов, даже обратился в Минздрав с просьбой о признании «чайлдфри» психическим заболеванием.[8]

И, несмотря на то, что «чайлдфри» – это пока что малочисленная группа людей, она постоянно растет. В 2002 году среди 35–39-летних жителей Москвы доля бездетных была 10,7 %, в 2010 году эта доля выросла до 17,15 %.[9] По данным социологов, в 2014 году о такой позиции заявили 17 % москвичей; в целом по стране – 6 % граждан.[10]

Кроме того, вырос возраст матери на момент рождения первенца – долгое время в России рождение первого ребенка приходилось на 20–21 год. Сейчас – 25 лет, а в Москве – 27 лет. Это международная тенденция – на данный момент в Северной Европе женщины рожают первого ребенка в 30–31 год.[11]

Согласно статистике рождаемости, «в 1990 году коэффициент рождаемости для женщин 30–34-летнего возраста составлял 48,2, а для женщин 35–39 лет – 19,4. В 2009 году он поднимается до значений 63,3; 23,8 – соответственно.[12] Кроме того, обращает на себя внимание и то, что все чаще состоявшиеся родители стремятся как можно скорее дистанцироваться от ребенка, передают свои функции в руки помощников, возрождается уже забытая было традиция приглашения няни для ребенка».[13]

В США почти половина женщин от 15 до 44 лет не имели детей в 2014 году.[14] По данным Национального центра статистики здравоохранения, уровень рождаемости снизился до рекордно низкого уровня – 62,9 рождений на 1000 женщин в возрасте 15–44 лет в 2013 году.[15] Также в США постепенно растет возраст рождения первого ребенка после 35, и даже 40 лет.[16]