Чайная роза

Она пересекла Уэст-стрит, ловко уклонилась от карет, экипажей и странно выглядевшего автомобиля и пошла своей обычной энергичной походкой, высоко подняв голову, расправив плечи и глядя прямо перед собой. Эта прямота взгляда, речи, требований, ожиданий и поведения в целом стала ее фирменным стилем. Фиона славилась своим умением видеть то, что скрывалось за хвастовством и высокомерием банкиров и бизнесменов, и с первого взгляда определять раздутые счета поставщиков и распространителей. Игривость и робость юности исчезли, сменившись той неизгладимой и непоколебимой уверенностью в себе, которой обладают полководцы, выигравшие множество сражений.

Дойдя до восточного конца улицы, она обернулась и в последний раз полюбовалась на свою фабрику. Десять лет не прошли даром. Во дворе стояли огромные красные фуры с белым логотипом «ТейсТи» на бортах, над ними возвышалось массивное кирпичное здание, а дальше раскинулись пристани со множеством барж, готовых с рассветным приливом отправиться в путь. Кто-то поплывет по реке в Нью-Джерси, другие отправятся по Гудзону на север — в Райнбек, Олбани и Трою. Третьи пойдут еще дальше, из озера Эри выйдут по каналу в Онтарио, где их ждут огромные грузовые суда, которые доставят продукцию «ТейсТи» в шумные города, выросшие на берегах Великих озер и ставшие воротами на бурно развивающийся северо-запад.

Большинство женщин не увидело бы в фабрике на берегу реки ничего особенного, но для Фионы она была воплощением красоты. При мысли о новой машине и надеждах, которые она на нее возлагала, Фиона озабоченно нахмурилась. Она уже потратила на машину целое состояние, но это еще не всё. Предстояли большие расходы на местные и федеральную рекламные кампании, на упаковку, распространение и доставку. Пустить в ход все, что смогут придумать они со Стюартом и Натом. Если повезет, то в будущем году она будет грести деньги лопатой. Лишь бы повезло…

Она сделала глубокий вдох и шумно выдохнула. На душе у нее скребли тигры. Фиона давно решила, что кошки — слишком мирные создания, чтобы с их помощью описать чувство, возникавшее под ложечкой в тот момент, когда она принималась за новый проект. Это были не кошечки, а огромные зубастые твари с когтями в полметра. Она знала их как облупленных. Впервые эти тигры пришли к Фионе, когда она отперла заброшенный магазин Майкла. Потом — в день, когда она заказала в «Милларде» первые пятьдесят ящиков индийского чая. Они были с ней тогда, когда мисс Николсон — теперь давно покойная — продала Фионе дом, в котором позже открылась «Чайная роза». Они осаждали Фиону, когда она вместе с Майклом открыла вторую бакалею на углу Седьмой авеню и Четырнадцатой улицы, и каждый раз, когда на Бруклинских холмах, в Балтиморе или Бостоне появлялся новый салон «Чайная роза».

Ник знал, когда они приходили. Тогда он заваривал чай такой крепости, что становилось горько во рту, приносил ей чайник и говорил:

— Залей этих ублюдков. Тигры ненавидят чай.

В такие моменты ее жизни тигры были необходимым злом, заставлявшим Фиону снова и снова обдумывать свои идеи, проверять предположения, составлять планы и прогнозы, подсчитывать затраты и таким образом уменьшать вероятность ошибки. Теперь Фиона начинала волноваться, если тигры не приходили.

Сейчас они рычали и скалили зубы, но не могли уменьшить энтузиазм, который у нее вызывала идея «Быстрой чашки». О боже, какие перспективы открывались перед этой машиной! Если «Быстрая чашка» будет пользоваться успехом в Соединенных Штатах, то со временем она освоит Канаду, Англию и даже Францию. Рынок созрел для нового товара. После этого объем продаж увеличится втрое… нет, вчетверо.

Фиона продолжала идти на север по Джейн-стрит, углубившись в свои мысли и непроизвольно ускоряя шаг, чтобы уменьшить охватившее ее возбуждение. «Мне действительно следовало нанять кеб, — мельком подумала она. — Не нужно заставлять Ника ждать». Но ничего не сделала. Ее тревога была слишком сильна, поэтому мысль о езде в душной карете казалась нестерпимой. Тигры были еще туда-сюда; за ними скрывался куда больший страх. Страх за Ника.

Приступ боли, который он испытал сегодня на фабрике… Что это было, действительно спина или сердце? Он не прижал руку к груди. Когда у Ника болело сердце, он всегда тер грудь. И принимал лекарство, которое ему прописал Экхардт. Нику было велено пить его при первых признаках болей, и он так и поступал. Лоб Фионы слегка разгладился, плечи распрямились. Ник выглядел немного бледным и усталым, но ничего другого ждать не приходилось. В конце концов, ее муж серьезно болен, и болезнь на нем сказывалась.

— На самом деле все в порядке, — вслух сказала она. — Ничего страшного.

Фиона уже десять лет заботилась о здоровье Ника. Следила за тем, чтобы он правильно питался, а не пил одно шампанское, закусывая его черной икрой. Заставляла отдыхать и заниматься физическими упражнениями. А однажды, поверив слуху, что кто-то научился полностью излечивать сифилис, отказалась от услуг Экхардта и стала вызывать к Нику докторов не только из Америки, но и из Европы.